Выслушай меня

Воздух в кухне разом словно наэлектризовался. Затянувшая пауза становилась все более и более тягостной.

Роуз встала, отошла от стола и тут же вернулась с рулоном бумажных полотенец.

– Что ж, если не хочешь говорить, не говори.

– Да нет, правда, ничего особенного не происходит, – сказала я, глядя в чашку. – Я тебе серьезно говорю.



Когда Маркус вернулся домой, поначалу мне показалось, что ему удалось преодолеть и неприятный осадок после проникновения в наше жилище воров, и страх перед Джепсомом. Он снова закрылся, восстановив все барьеры, возникшие в последнее время между нами. Я уже в который раз невольно восхитилась его уверенностью в себе, которая была воспитана в нем принадлежностью к привилегированной прослойке общества, выражавшейся порой в самых простых, казалось бы, вещах – посещении хорошей средней школы, хорошем университетском образовании. Его убежденность в том, что занимает свое место в мире, в обществе по праву, не могла не производить впечатление.

Маркус пребывал в приподнятом настроении, поскольку Ясмин согласилась принять участие в пресс-туре, посвященном перезапуску сети отелей «Сэвен Найтс».

– Мне кажется, я поймал крупную рыбу, – довольно заявил он, влетая на кухню и садясь на разделочный столик. – Все говорит о том, что мне удастся заработать неплохие деньги. Ясмин тебе ничего не говорила, когда ты была в детском саду?

– Я ее не видела, потому что слишком торопилась. Между прочим, я еще раз отскребла весь дом.

– Отличная работа, – сказал Маркус. Затем он слез с разделочного столика, подошел ко мне вплотную и, как-то неловко, словно бы принужденно двигая губами, произнес: – Я должен тебе кое-что сказать. Звонили из полиции.

– И?

– Это был не Джепсом.

– Не Джепсом?

– У него алиби. В тот момент, когда совершалось преступление, он был у своей матери.

– У своей матери? У Морин?

Маркус поморщился.

– По всей видимости, да. Где она живет – в Колчестере?

– Во всяком случае, работает она в Орпингтоне. Это недалеко от Колчестера?

Не дождавшись ответа от мужа, я достала свой телефон и стала изучать карту.

– Нет, она не может жить в Колчестере, – сказала я через некоторое время. – Это слишком далеко от Орпингтона. Так что Морин, скорее всего, – не мать Дэйва Джепсома. Правда, она вполне может оказаться его тещей. Кстати, Маркус, сегодня я нашла профиль Дэйва Джепсома в соцсетях – так вот, суд запретил ему общаться с его бывшей женой.

– Ну и ладно. – Новость, похоже, не произвела на моего мужа никакого впечатления. – Важно то, что полиция его допросила, и он заявил, что не вламывался в наш дом.

До меня не сразу дошел смысл сказанных мужем слов.

– Ты говоришь, полиция его допросила?

– Ага. – Маркус болезненно поморщился. Я поняла, что его бодрый вид был всего лишь маской – на самом деле Маркус был напуган и расстроен тем, что произошло.

На какой-то момент я почувствовала облегчение, но оно в следующий же момент сменилось приливом ужаса и стыда. Мы заподозрили в проникновении в наш дом и краже человека, который спас жизнь нашему сыну. Это было просто немыслимо. У меня свело судорогой живот. Я представила себе Джепсома, выражение его лица, когда он открыл дверь, увидел полицейских и понял – наверняка не сразу, – зачем они пришли. Их визит наверняка вызывал у него изумление, гнев и горечь. Но кто мог знать, в какую форму выльется его месть?





Он




Ни во вторник, ни в среду из полиции не было никаких новостей. Очевидно, рапорт о проникновении в наш дом утонул в груде сообщений об аналогичных преступлениях, совершаемых в нашем районе. Я предоставил Тессе решать вопрос со страховой компанией, искренне надеясь, что больше ничего не услышу об этом деле.

На работе в эти дни ситуация также была относительно спокойной. Обычно, когда Джефф отсутствовал, в офисе царило напряжение – сотрудники ждали, что генеральный директор вот-вот появится и устроит всем разнос. Однако мне удалось сделать так, что в течение целых сорока восьми часов все чувствовали себя относительно комфортно и не нервничали. Никаких драматических событий не произошло, сам я тоже не совершил каких-то серьезных промахов. В четверг утром, в день перезапуска сети отелей «Сэвен Найтс», выяснилось, что я не только сумел не потерять никого из предполагаемого списка участников мероприятия, но и умудрился обеспечить присутствие среди них корреспондента «Сандэй таймс». Вечер в Байсестере уже начинал казаться мне не столько тяжелой, рутинной работой, сколько возможностью получить удовольствие, насладиться жизнью и немного отдохнуть.

Я говорил по телефону с Тилли, когда вдруг заметил, что Гейл пытается привлечь мое внимание. Мне, однако, показалось, что прерывать беседу с одним из главных клиентов нашей фирмы будет невежливо. Дело было в том, что некая успешная компания, занимающаяся розничными продажами товаров для подростков, проявила интерес к чулкам, выпуск которых Тилли наладила под новой маркой «Тин». Я как раз поздравлял ее с этой приятной новостью. Поскольку название марки в таких вопросах решает очень многое, если не все, а идея принадлежала мне, я испытывал по этому поводу законную гордость.

– Это топовая новость, – сказал я, заканчивая разговор и пиная ногой небольшой чемодан с вещами, который собирался взять с собой в Байсестер. – Пока.

Гейл осторожно положила трубку своего телефона, словно старалась сделать это совершенно беззвучно, чтобы не потревожить своего собеседника на другом конце провода.

– Там внизу вас спрашивает какой-то человек, – сказала она, обращаясь ко мне. – Своего имени он не назвал. В вашем календаре никаких встреч на это время не назначено. Судя по голосу, он настроен… – Гейл явно было нелегко подобрать подходящее слово. – М-м, чересчур настойчиво. Вам что-нибудь об этом известно? Нет? Хотите, я схожу и выясню, кто это?

– Пожалуй, в самом деле будет лучше, если вы это сделаете.

Я услышал, как открылись и закрылись двери лифта. Раздался негромкий гул голосов. Мне было видно, как Басти и двое одетых в костюмы сотрудников технического персонала направились в переговорную комнату. Джем, сидя рядом со мной, раскачивалась взад-вперед на стуле. Всякий раз, когда край ее сиденья задевал за стол, стопка документов, лежащая на столешнице, вздрагивала. Мне нужно было сделать еще несколько звонков, но я какое-то время сидел молча, грызя ноготь большого пальца.


Приемная находилась двумя этажами ниже.

Гейл отсутствовала уже три минуты.

Когда она появилась и направилась ко мне, цокая каблуками, на лбу ее залегли морщины. Подойдя, она сказала:

– Он говорит, что его зовут Дэйв Джепсом, и вы знаете, по какому поводу он здесь.

– ЧЕРТ, – громко простонал я.

Джем прекратила раскачиваться. Техники, расположившиеся за остекленной дверью переговорной комнаты, услышав мой возглас, подняли головы и посмотрели в мою сторону.

– Черт побери, – снова, на этот раз намного тише, пробормотал я. В глубине души я ожидал чего-то подобного.

Гейл, повернув запястье, посмотрела на часы.

– Может, мне его спровадить? – спросила она. – Я могу сказать, что вы на встрече.

– Нет, не надо. Насколько я его знаю, он останется ждать. – Мой взгляд упал на приготовленный для поездки чемодан. – Лучше скажите ему, что я уже уехал в пресс-тур, посвященный перезапуску сети гостиниц «Сэвен Найтс».

Гейл посмотрела на меня так, словно хотела о чем-то спросить, но в конце концов предпочла этого не делать.

– Хорошо, – сказала она.

Вернувшись обратно во второй раз, она не произнесла ни слова – просто опустилась на свой стул и принялась барабанить пальцами по клавиатуре компьютера.

– Ну как, сработало? – поинтересовался я.

– Да, – кивнула Гейл. – Кажется.



Я не стал звонить Тессе, чтобы сообщить ей о визите Джепсома в мой офис. Она и так уже была слишком озабочена событиями, так или иначе связанными с этим человеком. К тому же она по-прежнему считала, что обнаруженный ею в сети агрессивный Дэйв Джепсом, которому суд запретил приближаться к его бывшей жене, – тот самый человек, с которым мы были знакомы. Поэтому мне лучше было позаботиться о том, чтобы ее паранойя так или иначе не создала проблем мне, да и о будущем нужно было думать. Мы уже поставили себя в крайне неловкое положение, указав на то, что следы, оставленные ворами в нашем доме, похожи на отпечатки кроссовок Джепсома. У него были все основания для того, чтобы испытывать по отношению к нам как минимум раздражение и попытаться каким-то образом выразить нам свои чувства. Я подумал, что смогу решить эту проблему – если нужно, лично с Джепсомом. Ну, может быть, не прямо сейчас, а после пресс-тура.

Мэри предусмотрела для журналистов возможность, при желании, взять машину напрокат – либо внедорожник, либо автомобиль с откидным верхом, чтобы они могли получить удовольствие от самой поездки. Но те из нас, кто добирался до Байсестера из офиса, вынуждены были ехать поездом из Паддингтона. Таковых в итоге набралось довольно внушительная компания – я, Мэри, Басти, Гейл и Джем, которую я пригласил в самый последний момент. Басти какое-то время расспрашивал меня о Дмитрии и Олеге: правда ли, что они русские мафиози и действительно ли они «заказали» убийство представителя «нефтянки», который погиб недавно в Москве?

– Я почти уверен, что они в самом деле принадлежат к русской мафии, но я думаю, что мы в безопасности, – ответил я и добавил: – Не суйте нос, куда не надо, и думайте о деньгах.

До отеля мы добрались на такси и в вестибюле встретили Криса Лонгриджа, генерального директора сети «Сэвен Найтс» – мрачного мужчину со стальным рукопожатием. Мэгги Торнтон, его корпоративная пиарщица, настояла на том, чтобы мы тоже приняли участие в поездке, и теперь все, шаркая ногами, разбрелись по зданию, заглядывая в отведенные для нас номера. Мой оказался одним из самых маленьких, но вполне приятным на вид. Он был выдержан в кремовых, бежевых и бледно-серых тонах, включая ковер. По кровати были разбросаны красные подушки. В ванной, облицованной белым кафелем, выстроились миниатюрные флакончики с бесплатным шампунем и гелем для душа.

Забросив вещи в номер, я встретился с остальными участниками пресс-тура на первом этаже. Там особенно отчетливо ощущалось, что владельцы и руководство отелей «Сэвен Найтс» потратили немало денег и усилий для того, чтобы их сеть выгодно отличалась от конкурирующих с ней более дешевых аналогов. Зона, прилегающая к бару «Пит-стоп», в котором гости могли выпить кофе «Неспрессо» и чая «Твайнингз», была расположена вблизи настоящего газового камина и выглядела куда более выразительно и привлекательно, чем стандартная зона отдыха в обычном отеле. Это впечатление достигалось с помощью удобных стульев и диванов, обитых материей темно-красного цвета, и безворсового ковра с необычным узором. Весь интерьер был выдержан в стиле, напоминающем колониальный, за исключением того, что на стенах не было голов убитых животных.

С задней стороны отеля открывался неплохой вид – поле с текущим по нему ручьем, а чуть поодаль – стена леса. Поскольку со стороны фасада явственно доносился шум дороги, наслаждаться этим видом можно было лишь при закрытых окнах из звуконепроницаемого стекла повышенной прочности. К тому же, несколько портило впечатление то, что практически вплотную к задней стороне здания была построена бензозаправочная станция. Номера гостиницы были обставлены плетеной мебелью. Кроме того, в них присутствовали некоторые необычные детали – например, грубоватые урны под камень с торчащими из них тремя металлическими стержнями, а также подчеркнуто старомодного вида лестницы-стремянки. Гейл по просьбе Джем привезла с собой китайские фонарики и куски яркой материи и долго возилась с удлинителем, чтобы обеспечить что-то вроде праздничного освещения. Басти и Мэгги накрывали на стол.

В шесть часов вечера понемногу начали съезжаться журналисты. Первым появился довольно невзрачный мужчина средних лет из «Байсестер таймс», затем молодой человек, представляющий «Век бухгалтерии», потом Маура Пибоди из «Мейл» – на высоких каблуках и с торчащими во все стороны волосами. Ясмин приехала одной из последних – она выбрала один из самых дорогих прокатных автомобилей, «Рейндж-Ровер-Эвок». В комнату она вошла, как картинка – длинные ноги, великолепная фигура, одежда из текущего шелка. Увидев ее, Лонгридж отвернулся от Майка Бостриджа из журнала «Помещения для автомобилей сегодня» – дерганого мужчины, который предпочитал писать тексты от руки в блокноте на пружине, – и впервые за весь вечер улыбнулся. Когда Ясмин, подойдя к нему, положила Лонгриджу на руку ладонь с накрашенными ярко-красным лаком ногтями, Мэри, глядя на меня из другого конца помещения, ухмыльнулась. Я с показным облегчением потряс рукой у себя перед лицом, словно веером. Мол, клиент счастлив – значит, моя работа сделана.



Мы заранее посоветовали Лонгриджу не затягивать свое выступление – это была необходимая процедура в ходе мероприятия, но не более того. В принципе, можно было бы обойтись и без официальной презентации, но клиент об этом и слышать не захотел: любой генеральный директор обожает звук своего голоса. По сути выступление Лонгриджа представляло собой рассказ о том, как он и его сотрудники, строго говоря, использовали модель компании «ИзиДжет». Они поставили целью привлечение более широкого возрастного диапазона потребителей, предложив им дешевый, доступный и в то же время качественный продукт и используя при этом надежные, проверенные бренды («Неспрессо», «Молтон Браун» и так далее).

Ничто так не облегчает восприятие выступления, как разносимые по залу подносы с коктейлями. К восьми часам вечера, когда мы все наконец расселись за длинным столом, появилось ощущение, что мероприятие, пожалуй, удалось. Редактор из «Занятой женщины» весело болтала с мужчиной-корреспондентом из «Оксфорд ньюс», Майк из «Эм-Эл-Ти» демонстрировал добродушный интерес к данным аттестата Джем о среднем образовании. Ясмин благоразумно усадили рядом с Лонгриджем. Я издалека слышал, как она уговаривала его открыть один из отелей «Сэвен Найтс» на шоссе М-20, то есть на пути из южного Лондона к колесу обозрения в районе Ламбет, по которому она часто ездила.

– Это было бы просто прекрасно, – гнула свое Ясмин. – Мои друзья и я в буквальном смысле жили бы там.

Еду, а именно котлеты по-киевски от Чарли Бингема с помидорами, жареную картошку и свежие салаты, гости если не пожирали, то, по крайней мере, ели с аппетитом. Вскоре в стороне от стола начала скапливаться целая батарея опустевших бутылок из-под вина. Прекрасно помню, как я сидел, откинувшись на спинку стула, и меня переполняло ощущение того, что мы все – я и мои сотрудники – хорошо поработали.

Когда же случилось то, от чего моя жизнь начала рушиться, – в тот момент или несколькими минутами позже?

Сначала я услышал какой-то шум и обернулся, поскольку сидел спиной ко входу.

То, что произошло дальше, напомнило мне внезапный взрыв. Но когда я вспоминаю все это теперь, особенно часто это происходит по ночам, я вижу все словно бы в замедленной съемке. Все случилось в дальнем от нас конце комнаты, футах в двадцати. В дверь ввалился крупный мужчина – я знаю, что уже говорил о внушительных габаритах того, о ком идет речь. Он споткнулся о протянутый Гейл по полу удлинитель и выбросил вперед руку, чтобы не упасть. Этим движением он опрокинул одну из декоративных стремянок, несколько горшков с растениями и канделябров с электрическими свечами. Не удержав равновесия, мужчина все же упал на колени, причем, судя по всему, уколол ладонь об один из кактусов. Нахмурившись, он поднес ее ко рту, чтобы слизнуть кровь.

Со стороны фойе в комнату вбежала женщина-администратор в униформе.

– С вами все в порядке, сэр?! Я могу вам чем-нибудь помочь? – испуганно воскликнула она, помогая мужчине подняться на ноги. – Пойдемте со мной. Вот сюда, пожалуйста. Извините, здесь проходит частное мероприятие.

С этими словами администратор попыталась увести мужчину.



Как ни странно, на случившееся поначалу никто не обратил особого внимания. Только Маура Пибоди повернула голову на шум, но тут же снова возобновила прерванную беседу.

Дэйв Джепсом хмуро посмотрел на ладонь женщины-администратора, лежавшую на его предплечье. Та перехватила его взгляд и убрала руку. Затем Джепсом обвел взглядом сидящих у стола. Я словно примерз к стулу, чувствуя, что ноги меня совсем не слушаются, словно парализованные. Джепсом был одет в темно-синие брюки и белую рубашку. На шее можно было заметить татуировки, которые не мог полностью скрыть воротник рубашки. Даже на большом расстоянии я мог отчетливо рассмотреть бритый череп Джепсома и золотой зуб в глубине его рта.