Выслушай меня

Тело мое тряхнула дрожь – мне показалось, что рядом со мной, едва не задев меня, промчался мощный грузовик.

Между тем секунды шли. Взгляд Джепсома скользил по лицам сидящих людей, пока наконец не остановился на мне. Лицо нежданного гостя порозовело, губы искривились в подобии улыбки – если, конечно, это была улыбка. Мне показалось, что я заметил в выражении глаз Джепсома что-то похожее на облегчение, граничащее с радостью. Однако затем улыбка исчезла с его лица.

Я поднялся на ноги и отчетливо услышал, как подо мной при этом заскрипел стул.

– Извините, – сказал я, обращаясь к редактору «Занятой женщины», и, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, двинулся по направлению к Джепсому. Я шел медленно, аккуратно ставя ноги, но ощущение у меня было такое, словно я, будучи школьником, мчался по площадке для регби, опустив голову, отчаянно работая ногами, и моей единственной целью было пригвоздить незваного гостя к земле.

– Дэйв, – сказал я, и мой голос прозвучал неожиданно сухо. – Я могу чем-нибудь вам помочь?

– Я хотел бы перекинуться с вами парой слов, если это никому не помешает.

– Разумеется.

Я положил руку на локоть Джепсома, направляя его в сторону женщины-администратора, которая, держа в руках щетку и совок для мусора, явно собиралась убрать с пола землю и осколки цветочных горшков.

Джепсом однако воспротивился моему намерению. Я почувствовал, как его рука напряглась, и он остановился.

– Вы не отвечаете на мои звонки.

– Я просто не отдавал себе отчета в том, что вы могли мне звонить.

– А когда я пришел сегодня утром в ваш офис, чтобы повидаться с вами, ваша секретарша сказал, что я смогу найти вас здесь.

– Что ж, ладно. – Я все еще говорил очень тихо, но заметил, что на нас смотрит Лонгридж. – Может, пойдем присядем?

С этими словами я указал на большой диван, расположенный в соседней комнате.

До этого момента Джемсом упрямо стоял на месте, широко поставив ноги. После моих последних слов он сделал шаг в сторону двери и вытянул обе руки в стороны, взявшись за косяк. При этом мышцы спины под его рубашкой ощутимо напряглись, словно он пытался растянуть их после какого-то физического упражнения.

– Я не хочу садиться. Я хочу все выяснить раз и навсегда прямо здесь. Именно поэтому и проделал весь путь сюда.

– Я вижу, вы чем-то расстроены, – сказал я, невольно повышая голос.

– Да, вы правы, я расстроен. – Джепсом тоже заговорил намного громче. Отпустив дверной косяк, он шагнул вперед. – Вы направили полицию ко мне на работу. – Он сделал еще шаг вперед. – Как я могу не быть расстроенным?

– Мне очень жаль. Это было недоразумение.

– Что за недоразумение? Именно это я и хотел бы знать. – Закрыв рот, Джепсом уперся языком в щеку так, что на ней образовался выпирающий бугор. – Вы обвиняете меня в незаконном проникновении в ваше жилище через двадцать четыре часа после того, как я побывал в вашем доме, починил кран в вашей спальне и поболтал с вашей женой. Мне хочется знать, в каком мире вы живете, если люди в нем ведут себя таким образом?

Я закрыл глаза и покачал головой – этот жест должен был выразить мое сожаление, а заодно и продемонстрировать его всем окружающим.

– Прошу извинить меня. Мне очень жаль. На меня просто очень много сразу всего навалилось.

– Много навалилось, – процедил Джепсом и, сузив глаза, приблизил свое лицо к моему. – Много навалилось.

Затем он прислонился к стене, словно ему нужна была опора, чтобы иметь дело с таким типом, как я. Как раз в том месте на стене висела фотография, изображающая мужчину и женщину в купальных костюмах 50-х годов, прячущихся за ветрозащитным козырьком на пляже. Снимок в результате нажима перекосился, и от этого стало казаться, что мужчина и женщина улыбаются, глядя не в объектив, я куда-то в сторону.

– Много навалилось, – еще раз пробормотал Джепсом.

– Мне очень жаль, – повторил я, остро ощущая, как жалко звучит мой голос. – Мы с супругой действительно отреагировали не лучшим образом, но вина лежит не только на нас.

Разговоры у меня за спиной стали стихать. Обернувшись, я понял, что кое-кто из гостей заинтересовался происходящим. Представитель «Века бухгалтерии» колдовал над клавиатурой своего телефона. Лонгридж, поймав мой взгляд, откашлялся, снял салфетку с колен и отодвинул стул на несколько дюймов от стола, но не встал. Для меня это стало сигналом. Кем бы ни был стоявший передо мной человек, я должен был выпроводить его – и как можно быстрее. Джепсом был всем тем, от чего новая, перепозиционированная сеть отелей «Сэвен Найтс», хотела дистанцироваться. По сути мне платили за то, чтобы я избавлялся от таких, как он.

– Пойдемте, – сказал я как можно тверже и снова попытался вывести Джепсома из гостиной. – Давайте поговорим обо всем этом в другом месте. Или вот что. Давайте-ка я вам зарезервирую номер на ночь. Там мы сможем все спокойно обсудить утром.

– Мне не нужен номер на ночь. – По обе стороны рта Джепсома обозначились глубокие складки. При этом я заметил, что с одной стороны их было на одну больше, и подивился тому, как эти морщины могли образоваться на лице, которое так редко выражало какие-то эмоции. – Я пришел сюда сегодня, чтобы услышать ваши объяснения прямо сейчас.

Положив руку на его правое плечо, я теперь уже откровенно попытался развернуть Джепсома. Он сделал глубокий вдох и легким движением руки, явно сдерживая себя, стряхнул мою ладонь.

Дернув локтем, я сказал:

– Знаете, возможно, вам самому следует несколько изменить свое поведение. Есть ощущение, что от вас исходит угроза. Это конечно, прекрасно, что вы починили нам с женой кран. Он больше не течет. Спасибо. Мы вам благодарны, но я вовсе не просил вас его чинить. Не думаю, что я должен чувствовать себя вашим должником из-за одного неисправного крана, который вы отремонтировали.

Джепсом поднял подбородок и прищурился.

– Что вы только что сказали? – переспросил он. – Из-за одного неисправного крана?

Я вдруг почувствовал, что все разговоры за столом у меня за спиной стихли. Джепсом избегал встречаться со мной глазами, и я подумал, что он, возможно, собирается меня ударить. И тут же представил себе, как он одним мощным ударом опрокидывает меня спиной на стол, как во все стороны с лязгом летят столовые приборы, звенит разбитое стекло, гости-журналисты испуганно бросаются врассыпную, а Крис Лонгридж, генеральный директор сети отелей «Сэвен Найтс», с раскрытым ртом с ужасом взирает на все это. Кровь гремела у меня в ушах, а челюсть даже слегка зачесалась в предвидении неминуемого соприкосновения с мощным кулаком Джепсома.

Но Джепсом, вместо того чтобы атаковать меня, сделал небольшой шаг вперед и перестал опираться спиной на стену. Фотография, которую он потревожил, сорвалась с гвоздя и упала на пол. Он легонько пнул ее ногой, отчего осколки разбитого стекла просыпались из рамки на пол. Когда он поднял глаза, выражение его лица было не столько обозленным, сколько озадаченным.

– Ведь он бы утонул, – негромко произнес Джепсом. – Вы ведь это знаете, верно?

– Да, – спокойно ответил я. – Знаю.


Сделав еще шаг, мой собеседник с любопытством уставился на меня.

– В китайской культуре есть такой момент – если вы спасаете чью-то жизнь, вы в ответе за этого человека навсегда. Поэтому японские воины предпочитают как следует подумать, прежде чем взваливать на себя такое бремя. Потому что это на всю жизнь, понимаете?

– Так в китайской культуре или в японской? – уточнил я, стараясь выдавить из себя смешок.

– Здесь нет ничего смешного. – Лицо Джепсома вдруг вплотную приблизилось к моему. Я отчетливо различил капельки пота, выступившие на его верхней губе, и ощутил крепкий мускусный запах его лосьона после бритья. Он сплюнул на пол обильную порцию слюны. – Вы не стоите того, чтобы быть отцом Джоша. Он заслуживает лучшего. Когда-нибудь кто-нибудь заберет у вас вашего сына.

– Маркус, у вас все в порядке?

Мэри покинула свое место за столом и стояла в нескольких шагах от нас.

– Презираю, – с нажимом произнес Дэйв, продолжая пристально смотреть мне в лицо. – Я вас презираю.

Тут рядом со мной оказался Басти.

– Ладно, а теперь хватит всего этого, – сказал он, а затем, обхватив Джепсома рукой за плечи, начал разворачивать его к выходу. Все то время, пока Дэйв оставался в гостиной, его глаза были устремлены на меня. Когда он оказался в фойе, уже у самого выхода, Джепсом резко развернулся и отчетливо произнес в наступившей тишине:

– Ты об этом пожалеешь.

Открылась входная дверь, и до моего слуха донеслись звуки уличного движения, дверь со стуком захлопнулась и снова стало тихо.





Она




Маркус уехал на всю ночь – в Оксфордшир, в пресс-тур по поводу перезапуска сети отелей. Вечер выдался теплый. Уложив Джоша в постель, я расположилась в саду с бокалом розового вина и сигаретой из секретной пачки, которую я держала в самой дальней части одного из шкафчиков для продуктов. У сигарет был слегка прогорклый вкус, но людям, курящим от случая к случаю, приходиться мириться с такими вещами. Однако прохладное вино было приятным. На пустой желудок я очень скоро ощутила действие и алкоголя, и сигаретного дыма.

Я немного успокоилась. В последнее время Дэйв Джепсом никак не заявлял о себе, и я уже начала думать, что дала слишком много воли своему воображению. Он, по всей вероятности, не видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом; он ничего не знал о моем любовнике, а следовательно, не собирался, да и не мог рассказать о нем Маркусу. Да, по всей видимости, он должен был нас возненавидеть – да и кто на его месте не проникся бы к нам подобными негативными эмоциями? Но, возможно, в этом был и свой плюс, поскольку именно это должно было заставить Джепсома оставить нас в покое.

Над головой раскинулось бледно-фиолетовое небо. Чистый теплый воздух был наполнен ароматом цветов. Из-под крыши дома то и дело темными стрелами вылетали и ныряли обратно ласточки. Со стороны соседей до меня доносились негромкий разговор, позвякивание столовых приборов и – время от времени – вскрик какого-нибудь малыша, которого родители все еще не удосужились уложить спать.

Зазвонил домашний телефон, но я никак на это не отреагировала. В течение последней недели он звонил множество раз, но, снимая трубку, я неизменно слышала лишь молчание.

Допив вино, я потушила сигарету и уже собиралась пойти в свою комнату и улечься в постель, когда вдруг замурлыкал мой мобильник. Номер показался мне незнакомым, и я едва не нажала на кнопку сброса, но в последний момент все же решила ответить.

– Алло, – осторожно сказала я в микрофон.

– Это вы оставили мне сообщение с просьбой перезвонить? – раздался в трубке незнакомый голос. – Говорит Морин Дэвид. Если дело касается того рекламного объявления, то машина уже продана.

В течение каких-то секунд я не могла понять, кто такая эта Морин Дэвид. Когда же меня, наконец, осенило, я почувствовала приступ стыда и даже хотела сделать вид, что действительно звонила по поводу машины. Однако мне все же удалось справиться с собой.

– Морин, – сказала я, чувствуя, что пауза слишком затянулась. – Это Тесса. Мы познакомились в отпуске. Вы меня помните?

– Тесса?

Голос моей собеседницы звучал озадаченно.

– Да. Женщина, чей сын едва не утонул.

– А, да-да. Привет.

Чувствовалось, что полученная информация не прибавила Морин ясности по поводу того, чем вызван звонок.

– Наверное, вы сейчас гадаете, зачем я набрала ваш номер. Вопрос, по которому я решила к вам обратиться, немного деликатный.

Было слышно, как Морин с шумом втянула в себя воздух.

– Вы же не хотите сказать, что с вашим малышом снова что-то случилось?

– Нет. Нет, конечно, нет. – Я нахмурилась. Неужели моя собеседница полагала, что я не в состоянии позаботиться о своем сыне? – Я разыскала вас, потому что хотела вас расспросить о Дэйве Джепсоме.

– Дэйве Джепсоме?

– Да, э-э-э… – Тут мне захотелось свернуть разговор и положить трубку – настолько я показалась самой себе назойливой, а все, что я собиралась сказать, – нелепым и абсурдным. – Понимаете, мы пару раз пересеклись с ним здесь, и я просто хотела… наверное, нам следовало проявить к нему больше внимания и интереса в свое время. Мне очень неловко еще и от того, что я не знаю, кем он вам приходится. Скажите, он ваш зять?

– Нет. – В трубке послышался смех. – Нет, никакой он мне не зять. Вы что, думали, что он женат на Шерри? Да он вообще не в ее вкусе.

– И вы ему не мать?