Выслушай меня

Я положила руку ему на плечо и почувствовала, что его мышцы напряжены.

– Я хочу сказать, что наши опасения по поводу Джепсома – скорее всего, плод нашего разыгравшегося воображения. Как ты думаешь, в таком предположении есть резон? – спросила я.

Маркус не ответил.

Я невольно пожалела о сказанном.





Он




В каком-то смысле было даже хорошо, что арендованный нами дом стоял в таком уединенном месте. Это означало, что в течение тех нескольких дней, которые должен был продлиться отпуск, нас ничто не будет отвлекать от семейных проблем. Да, конечно, то, что в доме не было вайфая и не принимали мобильные телефоны, создавало некоторые неудобства. Но зато вокруг не было любопытных людей, так что нас никто не видел и никто не совал нос в наши дела. Правда, время от времени стоянка заполнялась автомобилями, но приезжающие, распределялись по окрестностям таким образом, что дюны на морском побережье оставались пустынными. Время от времени где-то вдалеке мы видели собаку с хозяином, но они никогда не приближались к нашим временным владениям. А через некоторое время, оказавшись в том месте, где мы их видели, мы уже не могли точно сказать, действительно ли они здесь были или же мы приняли за них какой‐нибудь столб, или, скажем, кучу водорослей.

Наверное, все дело было в погоде.

В первые два дня мы уходили настолько далеко от дома, насколько позволяло участие в наших прогулках Джоша. Мы с Тессой словно бы нарочно пытались как можно сильнее измотать его – а может, и самих себя. Я обнаружил, что чем больше хожу пешком, тем меньше раздумываю над тем, что произошло или произойдет в ближайшем будущем. Вместо этого мысли мои концентрировались на том, куда ступить, чтобы не намочить кроссовки или не поскользнуться на коварных участках берега, где густо росли водоросли.

В какой-то момент мне стало казаться, что ни один из нас – ни я, ни Тесса – не сделал ничего предосудительного и вообще ничего не изменилось. Таким образом, в течение нескольких минут я мог ощущать себя так, словно мы с женой живем прежней жизнью – в точности так, как раньше, до разом все испортивших печальных событий.

В понедельник мы провели почти весь день в окрестностях дома. Но во вторник, который выдался еще более серым и пасмурным, мы сели в машину и поехали по шоссе А12 в Саутуолд. В найденной нами на кухне папке, заменявшей местный путеводитель, мы прочли, что благодаря этому путешествию увидим «удивительно уютный, чарующий, типичный английский приморский городок». И, надо признать, так оно и вышло. Нам не испортил удовольствия даже беспрерывно моросящий мелкий дождь. Архитектура городка действительно оказалась типично английской, но в то же время очень живописной и по-своему оригинальной. Дома из песчаника, окрашенные в нежные кремовые тона, и строения из красного кирпича, островерхие крыши, церковь со шпилем, сквер, настоящая лавка мясника… Мы с Джошем побегали по набережной, а затем все вместе зашли в чайную. Там собралось так много местных жителей, и туристов, что окна заведения запотели от обилия посетителей в зале. Мы съели по большому куску шоколадного торта и выпили по чашке кофе с молоком. Лохматый коричневый пес, привязанный к ножке соседнего стола, натягивал поводок, пытаясь слизнуть с пола оставленные нами крошки. Джош присел на корточки и позволил псу лизнуть себя в лицо. Хозяева собаки при виде этого благожелательно улыбнулись.

Тесса, разумеется, тут же забеспокоилась, вспомнив о гигиене, – это было видно по выражению ее лица.

– Может, нам переехать в Саутуолд? – предложил я.

Тесса быстро взглянула на меня. Я заметил у нее на глазах слезы.

– Нет, – сказала она и снова перевела взгляд на Джоша. Потом на ее губах появилась легкая улыбка. – Но мы могли бы завести собаку.



Когда вечером мы вернулись в коттедж, стоянка была пуста. Даже продавец мороженого уехал на своем фургоне. Это лишь усилило впечатление, что мы оказались на краю света. Или – что все остальные знали нечто такое, о чем нам не было известно.

Когда мы вошли в дом, он показался нам куда более уютным, чем поначалу. Этому способствовали сгущающиеся тучи, белые «барашки» волн на поверхности моря и барабанная дробь капель дождя по оконным стеклам. Мы зажгли светильники и развели огонь в камине – накануне нам это даже не приходило в голову. Потом мы стали все втроем играть в настольную игру. После этого я читал Джошу вслух, потом они с Тессой строили башню из «Лего», а затем мы позволили сыну посмотреть телевизор. Это была своеобразная компенсация за то, что он уже довольно долго обходился без всего этого.

В Саутуолде мы закупили свежих продуктов. Взяв на кухне и проколов вилкой несколько картофелин, мы сунули их в микроволновку, а затем выложили на тарелку вместе с сосисками. Я стоял у раковины и мыл посуду, оставшуюся после завтрака, когда Тесса вдруг подошла ко мне сзади, обвила руками мою талию и прижалась лицом к моей спине.

Я застыл, растопырив руки, с которых капала мыльная вода. В течение нескольких секунд я боялся дышать. Руки жены были скрещены у меня на животе и касались моих предплечий. Я чувствовал у себя на спине ее легкое дыхание.

В голове у меня мелькнула привычная для прежних времен мысль: возможно, сегодня у нас будет секс. Затем я ощутил первые признаки эрекции. А потом вдруг подумал о нем.

Я стряхнул с рук капли воды и мыльную пену и, рывком освободившись, потянулся к полотенцу. Затем тщательно вытер каждый палец. Тесса все еще стояла рядом со мной. На ее лице я увидел надежду. Я понял, что она ждет. Ей показалось, что я освободился просто для того, чтобы повернуться к ней лицом. На секунду я почувствовал укол жалости и сочувствия к ней, но было слишком поздно: их поглотили более сильные и отнюдь не самые приятные эмоции. В моем мозгу теснились образы, от которых я не мог избавиться. Меня захлестнули паника и гнев. Мне захотелось ударить Тессу по губам, которые целовал ее любовник, чужой мужчина.

Я опустил голову и уставился в пол, чувствуя, что сейчас мне лучше не смотреть Тессе в лицо.

– Пойду прогуляюсь, – сказал я. – Хочется немного подышать свежим воздухом.

По тропинке я дошел до автостоянки. Там появились две машины, которых раньше не было. Одной из них был старенький кабриолет с парусиновым верхом. В багажнике, крышка которого не была закрыта до конца, я заметил собачью клетку, моток веревки и кусок старого брезента. Другим незнакомым автомобилем оказался черный седан, припаркованный рядом с нашим «Фиатом».

Я зашагал по берегу. Ветер дул мне в спину. Небо было серым и низким, песок серебрился в лучах с трудом пробивавшегося сквозь тучи заходящего солнца, которые падали на землю под острым углом. Море выглядело спокойным и было похоже на расплавленную бронзу. На берег через равные промежутки времени набегали небольшие волны. Навстречу мне попалась супружеская пара средних лет – мужчина и женщина шагали, одинаково ссутулив плечи, за ними с громким лаем бежала собака. Слева от меня за грубо сколоченным деревянным забором простирался довольно живописный участок местности с несколькими бухтами, заросшими камышом, – там буквально кишели водоплавающие птицы. Вероятно, это была территория заказника. Справа простиралась морская гладь.

Не могу сказать, как долго я шел, но не меньше часа – это точно. Во всяком случае, я шагал и шагал, пока у меня не кончились силы. Мне, однако, так и не удалось избавиться от неприятных мыслей – они продолжали без конца вертеться у меня в мозгу. Я вроде бы не хотел знать, кто был любовником моей жены, но в то же время желание выяснить это становилось все более отчетливым и овладевало мной все сильнее. В моей памяти начали возникать какие-то смутные ассоциации, догадки. Я понимал, что мне следовало прекратить думать об этом. Хотя бы потому, что я был уверен: стоит мне узнать, кто это, – и при встрече лицом к лицу я его убью. Но сдержать себя, оборвать эти размышления я был просто не в силах. А может, мне следовало убить жену. Во всяком случае, горькие чувства, которые переполняли меня, были слишком сильны и требовали какого-то выхода. Это было непохоже на меня. Но масштабы нашей с женой взаимной неверности невозможно было сравнивать. Моя была случайной, незапланированной и закончилась в ту же ночь, в которую началась. Что же касается Тессы… Она сказала, что ее измена не имела никакого отношения ко мне, но как я мог ей поверить? Глупый ты мальчишка. Я вспомнил лицо своего отца. И лицо Джеффа – когда он вел меня к лифту, на нем было написано презрение. Получалось, что наша с ним дружба не стоила ломаного гроша. Тяжело было думать и о том, что Тилли тоже, по сути, предала меня. Разумеется, я не мог не вспомнить и о мести Дмитрия, и о своем собственном поведении – о том, насколько жалким и беспомощным я себя показал. Я не смог защитить ни свою жену, ни сына, ни собственный бизнес. И вот теперь все закончилось. Все лежало в руинах.

Я вернулся в своих воспоминаниях к тому моменту на пляже в Греции, когда все началось. Я заснул, и, если бы не Дэйв Джепсом, Джош бы утонул. Если бы не Джепсом. Я вдруг почему-то решил: если рассуждать логически, то, если бы Джепсом не спас Джоша, это бы сделал я. Я бы сумел добежать до места событий и оказаться там, где нужно, вовремя. Я нырнул бы в волны, доплыл бы до места, где тонул мой сын, и вытащил бы его из воды, словно ценный трофей. И тогда я стал бы героем. А Джепсом никогда не возник бы в нашей с Тессой жизни. И все было бы в порядке.

Я одновременно ощутил себя непобедимым и удручающе слабым, способным на все – и в то же время одиноким, потерянным и бессильным. В моей крови бурлил адреналин, но при этом меня переполняло чувство горечи. Мои икроножные мышцы ныли от усталости, и, когда я развернулся и побрел обратно, мне показалось, что до арендованного нами коттеджа невыносимо, чудовищно далеко. Откровенно говоря, поняв, какое расстояние мне предстоит преодолеть, чтобы вернуться обратно, я всерьез забеспокоился. Но вскоре беспокойство сменилось радостью. Я начал думать о том, что Тесса, по всей вероятности, волнуется из-за моего долгого отсутствия, и злорадно представлял, как она стоит, прижимаясь лицом к оконному стеклу в надежде, что я вот-вот окажусь в пределах видимости, и она вздохнет с облегчением. Да-да, я надеялся, что она решит, что я уже не вернусь.

Когда я наконец оказался на тропе, ведущей через дюны к коттеджу, уже почти стемнело. Воздух стал густым и влажным. Тучи в небе образовали странную, ни на что не похожую конфигурацию. В результате прилива море приблизилось, и теперь шум и плеск волн был слышен более отчетливо и, как и резкие порывы ветра, напоминал звуки стройки или большого промышленного предприятия. Парковка была пуста. Только «Фиат» притулился в дальнем ее конце. Вокруг его передней части ветер уже начал наметать небольшой песчаный барханчик. Мои икры чесались от прикосновений высокой травы. Повинуясь непонятному порыву, я напряг силы и ускорил шаги. Оказавшись на расстоянии прямой видимости от коттеджа, я побежал, внезапно почувствовав сильнейшую потребность быть рядом с женой и сыном, видеть их лица, слышать голоса. У меня не было ни малейшего понятия, чего я добивался, отправляясь на прогулку, но теперь я твердо знал: главное мое желание – это чтобы все было в порядке.

Дверь главного входа была закрыта, но не заперта. Повернув ручку, я толкнул ее, и она открылась. Стоявший рядом со столом стул был опрокинут. Я поднял его и поставил на ножки. Свет на первом этаже горел. На столе рядом с кофейной чашкой лежал телефон Тессы. В кухонной раковине я увидел небольшую горку грязной посуды и столовых приборов. Было тихо, но это отнюдь не показалось мне странным. Скорее всего, решил я, Тесса укладывает Джоша спать – или уже уложила. Должно быть, он, надышавшись морского воздуха, быстро заснул. А может, Тесса негромко читала ему вслух в его комнате.

Я поднялся по лестнице наверх, шагая через две ступеньки. Нет, я не пытался никого окликнуть – мне показалось, что это было бы неуместно.

На лестнице, ведущей на второй этаж, также царила полная тишина, и от этого мне уже стало тревожно. Дверь ванной комнаты была приоткрыта, и я довольно громко поздоровался, не вполне понимая, слышит ли меня кто-нибудь. Ответа не последовало. Я распахнул дверь ванной комнаты. Ванна была наполнена водой, но, когда я окунул в нее пальцы, чтобы проверить температуру, оказалось, что она чуть теплая и покрыта тонким слоем мыльной пены. С той стороны ванны, где располагался слив, плавала в воде зубная щетка Джоша. Я вынул ее и вытер смятым полотенцем, валявшимся на полу. Тюбик с зубной пастой лежал в раковине, его колпачок был отвинчен. По голубой эмали раковины из тюбика тянулся белый след. Коврик рядом с ванной оказался мокрым и тоже сильно смятым. На полу в углу помещения лежали свернутые в комок кофта и носки Джоша.

Комната сына также оказалась пустой, хотя пижама Джоша была разложена на стуле, а один из ящиков стола выдвинут. На прикроватной тумбочке лежала стопка детских книжек. Опустившись на край кровати, я взял в руки верхнюю из них – «Спокойной ночи, Луна». Когда я стал перелистывать страницы, у меня перехватило горло – именно эту книжку я собирался почитать Джошу вслух в тот вечер. Разумеется, после того, как найду его и Тессу.

Дверь нашей с женой спальни оказалась закрытой. Открыв ее, я вошел в комнату. Утром мы просто бросили пуховое покрывало на кровать бесформенной кучей. Теперь я аккуратно расправил его и провел ладонью по шершавой хлопчатобумажной ткани.


Затем я снова спустился вниз и еще раз зашел на кухню. На этот раз я даже не поленился открыть дверцу небольшой кладовой с пустыми полками. Потом я в очередной раз обвел взглядом раковину с немытыми тарелками и сковородкой, стоящее в углу мусорное ведро, в котором лежали картофельные очистки, два использованных чайных мешочка и пустая жестянка из-под бобов. Плита была холодной. Остановившись посреди гостиной, я снова огляделся в поисках чего-нибудь, лежащего или стоящего не на месте. На полу рядом со столом я заметил кучку предметов, в которой были, в частности, альбом с картинками для раскрашивания со смятой верхней страницей, коробка с цветными карандашами и косметичка Тессы. Из-под не до конца закрытой молнии торчал розовый тюбик с какой-то маской. Перед диваном, рядом с башней из «Лего», которую Джош и Тесса собрали совсем недавно, валялась игрушечная пожарная машина Джоша – та самая. Я был удивлен тем, что мы взяли ее с собой, и не смог припомнить момент, когда мы клали ее в чемодан или сумку. Подойдя к окну, я посмотрел на улицу, окинув взглядом берег, сбегающий к скальному обрыву, и стебли травы, поблескивающие в свете фонарей.

Шлепанцы Джоша, аккуратно сложенные пятка к пятке, носок к носку, стояли рядом с диваном.





Она




Джош выглядел усталым и уже несколько раз зевнул. Когда он спросил, где папа, я сказала сыну, что он ушел прогуляться и скоро вернется, чтобы поцеловать Джоша и пожелать ему спокойной ночи. Джош кивнул, явно удовлетворенный моим ответом, а я провела ладонью по его голове, пригладив волосы, и сказала, что люблю его.

Поскольку Маркус не вернулся к тому моменту, когда колбаски и картошка были готовы, мы с Джошем поужинали без него, сидя перед камином. Потом я сложила тарелки и вилки в раковину, и мы с сыном отправились наверх, где я приготовила ему ванну. Когда я открыла кран, раздалось громкое бульканье, и в ванну хлынула струя ржаво-коричневого цвета. Мне пришлось дать воде стечь. Когда она стала прозрачной, я заткнула пробкой сливное отверстие.

Я взяла с собой «Килатум», необычное увлажняющее масло, которое создавало на поверхности воды тонкую пленку. Открыв флакон, я позволила Джошу осторожно вылить в ванну целый колпачок. Затем мы с ним разделись. Проверив температуру воды, я приподняла сына на руки и опустила в нее.

Какое-то время он беззаботно играл, представляя, что синяя бутылка «Килатума» – это подводная лодка. Потом я почистила ему зубы – это лучше было сделать, пока он спокоен и в хорошем настроении. Джош несколько раз погрузился в воду с головой, блаженно закрыв глаза. Шелковистые волосы колыхались вокруг его лица, делая его еще более милым. И тут я услышала хлопок закрывшейся двери.

– Мы в ванной! – крикнула я, стараясь, чтобы мой голос звучал жизнерадостно и дружелюбно. Я надеялась, что Маркус по тону моего восклицания поймет, что мне очень хочется, чтобы он поднялся наверх. Мне хотелось верить, что мы оба сможем вести себя так, словно ничего не случилось, и что такая, казалось бы, малость, как совместное купание, могла стать началом настоящего процесса возвращения отношений в нормальное состояние.

Маркус поднимался на второй этаж не так быстро, как мне бы хотелось. Его шаги были тяжелыми, и, судя по ним, он сомневался, что поступает правильно.

Дверь ванной комнаты за моей спиной открылась и зашуршала, задевая нижним краем ковер.

Я в это время одной рукой поддерживала Джоша за затылок, чтобы его лицо находилось над поверхностью воды. Не оборачиваясь, я сказала:

– Привет, дорогой. Подай мне полотенце, пожалуйста.

Однако, ничего не произошло.

Подождав несколько секунд – одну, две, три, – я обернулась.

И ахнула, резко втянув в себя воздух одновременно и ртом, и носом. Это был крик – но только наоборот, а потому беззвучный.

Вошедший довольно улыбался. Кажется, он спросил: «Ты что, в самом деле настолько удивлена?»

Кровь резко отхлынула от моего лица. Усилием воли я постаралась подавить страх.

– Что ты здесь делаешь? – выдавила я.

– Я думал, ты ждешь моего приезда. Ты ведь мне звонила.

Джош рывком приподнялся из воды, опираясь на мою руку. Я подхватила его за талию. Сын посмотрел на меня, сдвинув брови, а потом уставился на неожиданного гостя и сказал:

– Привет, мужик.

– Привет, парень, – последовал ответ.

Я встала так, чтобы прервать зрительный контакт между ними.

– Как ты нас нашел? – поинтересовалась я.

Мужчина чуть заметно пожал плечами. Жест был слишком мелким, каким-то несерьезным для человека его габаритов. При этом, надо признать, выглядел он вполне презентабельно. Одет он был по-летнему, в шорты и футболку с короткими рукавами, а обут – в новые на вид кроссовки с комбинированным, кожано-матерчатым верхом и белой подошвой.

– Ты что, приехал сюда следом за нами?

Я посмотрела мужчине в глаза и решила, что не стану отводить взгляд.

– Да ладно, брось. – Прислонившись к стене, визитер поднял одну руку и, согнув ее, завел локоть за затылок. При этом он обнажил подмышку, где под рукавом футболки я заметила волосы. Они стали длиннее, чем были, когда я видела его в последний раз.

– Непохоже, что ты рада меня видеть, – сказал он.

– Вообще-то, мы здесь в отпуске, – парировала я.

Он засмеялся и приложил ладонь свободной руки к сердцу.

– Ну, что такое отпуск без меня?

– Ты должен уехать, – резко произнесла я. – Тебя здесь быть не должно.

– Почему ты так со мной разговариваешь после всего того, что я для тебя сделал? Я тебе нужен.