Выжившие

Кэлловэй кивнул и сделал жест всей группе.

Полицейский перекрестился и громко прокричал что-то женщине на крыльце, которая в ответ слабо ахнула и вскинула руки вверх. Она бросилась к калитке и жестами пригласила войти в дом сначала девушек, а потом и парней с носилками.

По дороге к ним бежал ребенок — вместе с ним был священник. Мужчина что-то крикнул полицейскому, который, отвечая, показал на Тома.

Священник ошеломленно посмотрел на парня:

— Я — отец Франциск. Вы были в пропавшем самолете?

— Да. Единственные выжившие. Мы рухнули в горах больше недели назад и приплыли по реке на плотах. Думаю, мы проделали большой путь. Даже не знаем, в какой стране находимся.

— Тогда позвольте мне стать первым человеком, приветствующим вас в Бразилии. Но где упал самолет? Вы весь путь проплыли по реке?

— Сначала мы шли через джунгли.

Священник посмотрел на него и улыбнулся, затем обнял Тома за плечи и сказал:

— Это чудо. Настоящее чудо.

Парень согласно кивнул, потому что прямо сейчас это было именно так.





Глава 52




Ник и еще несколько человек остались в доме женщины. Остальных отвели в жилище священника, где они расположились в большой гостиной. Под потолком медленно вращались два вентилятора. Экономка принесла им кофе и кекс, от одного только вида которого все впали в состояние эйфории.

Только когда они сели и начали наслаждаться десертом, Том огляделся и заметил, что ребята снова разделились на две группы. Кроме Шена, который остался ухаживать за Ником до прихода доктора, вокруг Тома сидели все, кто собирался покинуть джунгли вместе с ним.

Им не хотелось разговаривать, но когда домработница начала готовить яичницу с ветчиной и из кухни до них донесся божественный аромат, Джордж пустил слезу. Кейт обняла его за плечи, но он рассмеялся и воскликнул:

— Я так долго мечтал о беконе!

Все захохотали и принялись обсуждать события последних нескольких дней — теперь, когда все пережили их, можно было делать это без страха. Отец Франциск заглядывал в комнату несколько раз, чтобы проверить, как они; еще он сильно беспокоился о Перро.

После того как все, обливаясь слезами, позвонили родным, вернулся Шен. Несколько человек подбежали и обняли его, явно смутив.

Пожав плечами, парень сообщил:

— Приехали врач и местный чиновник, нужно было отлучиться.

Барни улыбнулся.

— Мы очень рады.

— Что ж, мне тоже здесь больше нравится. И… этот чиновник говорит по-английски, так что Джоэль и остальные рассказали ему, что случилось. Правда, совсем не так, как мне запомнилось.

Элис красноречиво взглянула на Тома, но потом вдруг улыбнулась:

— Какая разница? Мы все знаем, как было на самом деле. Это все, что имеет значение.

Ненадолго возникло ощущение, что их маленькая группа — это действительно все, что имеет значение. Они услышали голоса — люди заходили в дом и расспрашивали о чем-то священника и экономку; подъезжали машины, пару раз был слышен гул вертолетов, низко пролетевших над домом и приземлившихся где-то неподалеку.

Но друзей никто не беспокоил, и они разговаривали, смеялись, лишь изредка погружаясь в молчание. Том был здесь, среди них. Он даже пошутил, сообщив: двух недель недостаточно, чтобы хорошо его узнать, однако здесь он почувствал с некоторыми людьми такую сильную связь, которую никогда раньше не ощущал.

Ближе к полудню в комнату вошел отец Франциск.

— У меня есть новости. После обеда вы поплывете на лодке к большому городу. Там переночуете, вас осмотрят врачи, а потом полетите домой.

Том заметил, как на лице Элис появилось напряжение при упоминании полета. До этого казалось, что она воспринимает все легко, без лишнего волнения, и только сейчас он понял, что не знает ее по-настоящему. Ему предстоит повзрослеть — стать настоящим другом для этих людей, человеком, с которым хотят общаться.

— А как Ник? — спросил Шен, и отец Франциск неуверенно улыбнулся.

— Ты имеешь в виду раненого мальчика? Да, он в порядке, поедет за вами, но приедет раньше. Его доставят на вертолете. — Священник посмотрел вниз на Перро, который сидел рядом, прильнув к его ногам.

— Как зовут вашу собаку?

— Перро.


— А, по-испански. На португальском мы сказали бы «Качорро», но Перро — тоже хорошее имя. — Он нахмурился, и на его лице появилось сожаление. — Дело в том, что будет очень трудно перевезти его вместе с вами.

— Он был нашим талисманом, — сказала Кейт. — Том спас его.

— Пес — отличный друг в дикой глуши. Моя собака умерла месяц назад. Ей было тринадцать лет, и я думал, что, наверное, у меня больше не будет другой, но…

Том улыбнулся, видя, как голова Перро покоится на ноге священника, словно они всю жизнь были вместе. Он эгоистично хотел, невзирая на трудности, забрать животное домой, но в глубине души понимал, что спасал собаку именно для этого — чтобы она могла найти дом, где бы ее любили всем сердцем.

— Я не могу его вернуть, отец: он не мой, чтобы его отдавать. Но не хотели бы вы присматривать за ним вместо меня? — спросил Кэлловэй.

— С превеликим удовольствием. Знаете… — Мужчина остановился, услышав стук в дверь, и прислушался. Раздался голос экономки — она звала его. — Извините, я выйду ненадолго.

Когда он ушел, Джордж посмотрел на Тома с наигранной обидой на лице.

— Не могу поверить, что ты отдаешь нашу собаку. Кто сделал тебя главным?

Тот ответил ему в том же духе:

— Знаешь, дружище, я принял решение, ответственность за которое беру на себя.

Элис покачала головой.

— Ты должен был сначала спросить Джоэля. Ты же знаешь, он такой только потому, что хочет помочь нам.

В дверях вновь появился отец Франциск.

— Том, можно тебя на секунду?

— Конечно.

— Одного.

— Без проблем.

Парень встал и вышел за священником, чувствуя, как в комнате наступила тревожная тишина. Потом Элис позвала Перро.

Они вошли в небольшой кабинет, но, не садясь, отец Франциск повернулся к нему с взволнованным выражением лица.

— Похоже, один из вертолетов, которые мы слышали в небе, — это команда телевизионщиков. Репортер и оператор только что прибыли, поэтому меня вызвали. — Том кивнул, не понимая, в чем проблема и как она связана с ним. И хотя прошло совсем немного времени с момента их появления, он уже понял, что средства массовой информации заинтересуются их историей и на некоторое время они станут популярными, когда вернутся домой. Священник заметил его смущение и с сожалением покачал головой. — Они спрашивают именно тебя. Хотят поговорить с тобой о кокаиновой фабрике.

— Понятно.

Он понял, что Джоэль и члены его группы уже пообщались с репортерами. Или чиновником. Важно было только то, что они уже все разболтали и продолжат болтать всякую ерунду.

Именно поэтому Том прекрасно понимал, что их путешествие домой никогда не закончится. Будут официальные интервью, интерес прессы и бесконечные спекуляции на эту тему. Они никогда не вернутся в свой мир прежними, потому что теперь у них новая реальность, в которой есть кокаиновая фабрика и то, что он там сделал.

— Значит… это правда? То, о чем они спрашивают?

Том кивнул.

— Двое наших парней были пойманы и… поскольку нет возможности сделать этот поступок лучше, чем он есть, я скажу прямо. Я убил их всех. Не знаю, может, человек пять. Я… убил всех. Это был единственный способ спасти Джоэля и Криса.

— Но каким образом? Ты сам еще ребенок!

— Я взорвал барак. Двое, которые охраняли Джоэля и Криса… Один из них напоролся на мое копье, а во второго я выстрелил из ракетницы.

Отец Франциск уставился на него, не скрывая изумления.

— И что ты чувствуешь по этому поводу?

Том вспомнил о молодом охраннике, чей последний вечер жизни прошел на дежурстве. Парень, вероятно, мечтал о лучшем будущем.

— Все время думаю, мог ли я поступить иначе. — Подросток помолчал, думая о том, ради чего делал это. — Перро оттуда.

Священник положил руку на плечо Тому и сказал:

— Жаль, что вы скоро уезжаете, но когда вернешься домой, важно, чтобы у тебя была возможность поговорить об этом. Я не имею в виду репортеров и журналистов. С психологом или врачом… или даже со священником.

— Поговорю. Спасибо.

— И ты должен приготовиться к тому, что пресса будет врать и преувеличивать. Даже сейчас один из репортеров говорит, что ты был не в себе и очень опасен.

— Может, так и было, — протянул Том, хотя догадывался, что преувеличивал вовсе не репортер. — Я должен был спасти их, вот и все.