Закон бандита

И это было неправильно.

Тот случай, когда все мои неприемлемые для Зоны высокоморальные предрассудки растворяются и исчезают, словно утренний туман, и остается только одно.

Мое Предназначение.

Которое в данном случае заключалось в том, чтобы три разрозненные сущности стали одним целым и сделали то, что просто нужно было сделать.

И это произошло.

Сейчас неторопливо и уверенно поднимал винтовку не новичок, ничего не смыслящий в снайперском деле, а профессионал высочайшего класса, умеющий стрелять по наитию, не видя цель, просто зная, что она там. И не просто стрелять, а попадать по принципу: один выстрел – одним меньше.

Приклад привычно толкнулся мне в плечо раз, другой, третий…

В мое плечо.

Не в чужое.

Теперь не в чужое…

И тут я проснулся с непередаваемо ярким ощущением, что все, увиденное мною во сне, происходило на самом деле. Словно из одной реальности в другую вывалился через портал под названием «пробуждение».

Которое, кстати, оказалось на редкость неприятным. Ибо не люблю я, когда меня так настойчиво толкают в плечо, словно реально винтовка в него отдачей лупит, – как ненавидит это любой, кого, не выспавшегося, будят ни свет ни заря.

– Снайпер, пора!

Я с трудом разлепил веки – и увидел прямо перед собой глаза Захарова. Ничего не скажешь, энергичный взгляд. С искрой решительного безумия. Нет, не с искрой. С мощным разрядом, словно там, за глазными яблоками ученого, поселились два маленьких «электрода». Надо же, как старика колбасит на подвиги с утра пораньше!

Кстати, еще и утро толком не наступило. Так, ржавая полоска света обозначилась над болотом. Ну ладно, в чем-то академик прав. Пораньше встанешь – попозже помрешь. Закон такой. Один из многих. Старый, как сама Зона.

Я поднялся на ноги, прикидывая, как мы будем выбираться из этого гиблого места…

И тут меня осенило!

Я засунул руку за пазуху и достал из объемистого внутреннего кармана бандитского плаща артефакт, смахивающий одновременно на подводную мину и на свернувшегося в клубок ежа-мутанта с затупленными колючками. На мину – характерными отростками, похожими на контактные датчики цели, а на ежа – тем, что сейчас артефакт напоминал учащенно дышащего рассерженного зверька, которому, как и мне, не дали спокойно выспаться.

Это был «проводник». Уникальный арт, который находили лишь дважды за всю историю Чернобыльской Зоны. Способный указывать безопасные пути в аномальных полях, восстанавливать в памяти давно забытые воспоминания, а также пробивать в пространстве «кротовые норы» – порталы для мгновенного перемещения из одного места в другое. У меня был такой, но он погиб, причем по моей вине. Именно погиб, как боевой товарищ, выполнивший ценой своей жизни непосильную задачу.

А потом лесник подарил мне свой «проводник», о котором я во вчерашней суматохе напрочь забыл. Он же, хитрец такой, и не напоминал о себе. Лежал спокойно, не шевелясь и не подавая признаков жизни. Дрых, небось. Отсыпался. С лесником-то особо не отдохнешь, шебутной дед не по годам. А тут не трогает никто, тепло под мышкой, чего бы не прикорнуть?

– Поработать надо, дружище, – сказал я артефакту. – Выручай, Кэп.

Меж отростками «проводника» красиво посверкивали переливы цвета чистого неба – это значило, что артефакт успел нормально так подпитаться от меня энергией. И это нормально. Если арт помогает тебе, значит, это неспроста. Значит, есть у него интерес в этаком симбиозе. В этом мире ничто не дается даром – ни счастье, ни дружба, ни помощь. За все приходится платить.

И теперь настала очередь Кэпа помочь мне. Так я назвал артефакт в честь его предшественника, отдавшего жизнь за меня. Очень надеюсь, что второй уникальнейший артефакт не постигнет та же участь.

Отработанным движением я крутанул «проводник» так, как ранее крутил его покойного тезку для того, чтобы вскрыть очередную дыру в пространстве.

И пространство поддалось.

Миг – и передо мной открылась дыра диаметром с колесо от «КамАЗа», по краям полыхающая небесной синевой. Все-таки Кэпы отличались друг от друга – мой погибший друг предпочитал цвет пламени. Но на качество портала это не влияло, проверено.

Припас и не думал просыпаться, а Нок только поднимался со своего места, протирая глаза.

– Подъем, сталкер, – хмыкнул я. – Если не передумал идти с нами, делай как я.

И с места «рыбкой» прыгнул в «кротовую нору», в полете отчаянно представляя себе стрельбище возле загоризонтной РЛС, о котором говорил Захаров.

То место я видел лишь однажды, и то мельком, ибо «Дуга» никогда не позволяет спокойно разглядывать окрестности – долбит по голове аномальным излучением. В периоды наибольшей своей активности шарашит так, что у людей мозги плавятся и вытекают из глаз белесо-кровавыми слезами.

Но случаются и относительные затишья, когда мимо ЗГРЛС можно прошмыгнуть, не превратившись при этом в безмозглого зомби. И сейчас оставалось лишь надеяться, что мы попадем именно в такой период затишья, потому что стрельбище находилось всего в полукилометре от огромной радиолокационной станции. А это значило, что если она на полную катушку работает, то после выхода из портала жить нам останется пять-семь минут, не больше…





* * *


Я вывалился из портала, привычно сгруппировавшись. Перекатился, вскочил на ноги, держа автомат на изготовку – и сразу понял две вещи.

Первое – портал открылся там, куда я хотел попасть. На старое, заброшенное стрельбище, заваленное хламом в виде разбитых скамеек, разломанных патронных ящиков, с покосившимися мишенями, во многих местах пробитыми пулями. Эти мишени были развешены на разбухших от сырости фанерных щитах, и почему-то многие из этих щитов были обильно залиты кровью, почерневшей от времени. Я в этих вещах разбираюсь, и это была именно она. Расстреливали, что ли, кого-то возле этих щитов, выставив живых людей вместо мишеней? Может статься, в Зоне всякое бывает.

Но было и второе. То, что я ощутил практически сразу.


«Дуга» долбила!

На всю катушку. Так, как умеет только она. Монотонно стуча в виски изнутри, словно в моей голове завелись мелкие и вредные молотобойцы, твердо решившие пробить мой череп крошечными кувалдами и выбраться наружу.

Я знал: еще пара минут – и начнутся глюки. Перед глазами поплывут призраки из прошлого. Сначала прозрачные, бестелесные, но с каждой секундой становящиеся все более реальными. Верный признак того, что загоризонтная РЛС серьезно взялась за мои мозги и совсем скоро превратит их в студенистое желе, болтающееся в черепе, словно в костяной кастрюле. Процесс обратимый, если вовремя уйти от излучения.

Но это если вовремя…

Вон она стоит, огромная, словно гигантский щит, возведенный людьми посреди бескрайнего поля. Комплекс высоченных антенн, которые словно вонзались верхушками в низкие свинцовые тучи Зоны. И от этих туч вниз по тем антеннам то и дело пробегали мощные, толстенные молнии, треск которых был слышен за несколько километров от этого жуткого места…

Позади меня послышались два шлепка. Я обернулся.

Захаров и Нок вывалились из портала менее удачно чем я. Оба упали в грязь – академик ничком, а парень – спиной, прижимая к груди автомат. Хороший рефлекс для Зоны: береги оружие пуще своей тушки. Раны заживают, а вот сломанное оружие на зараженных землях – это верная смерть.

Захаров поднялся, смахнул с бороды раскисшую от дождя глину и сказал:

– Судя по интенсивности аномального излучения, у нас есть минуты четыре, может, пять. Сейчас я сориентируюсь, где тут потайной ход в лабораторию, давно здесь не был…

– Быстрее ориентируйтесь, господин ученый, – сказал я, невольно скривившись. И не только от того, что молотобойцы в голове нарастили темп своей долбежки. Просто сейчас ко мне медленно приближалась Касси, жутко улыбаясь лицом, сильно обглоданным мутантами и изрядно подгнившим. Но ее все еще можно было узнать по роскошным волосам и высокому бюсту, заметно приподнимавшему остатки разложившейся одежды.

– Иди ко мне, – шептали губы мертвой девушки. – Ты обретешь то, что заслуживаешь. Твой путь окончится здесь…

– Пошла ты к ктулху, тварь! – прошипел я, поднимая автомат. – Ты же сдохла!

Касси оскалилась. Гнилая кожа на ее лице треснула, обнажив ряд прекрасно сохранившихся красивых зубов, в результате чего получилась страшная плотоядная улыбка от уха до уха.

– Я помогу тебе снова отправиться туда, откуда ты выползла, – морщась от омерзения, сказал я, кладя палец на спусковой крючок…

Но внезапно прямо в ухо мне ударил истошный вопль:

– Снайпер!

Я вздрогнул от неожиданности. И вместе со мной вздрогнула Касси, отчего по ее столь реально-омерзительному телу пошли волны помех, словно на экране древнего советского телевизора со сбитой настройкой.

Я тряхнул головой, выпадая из оцепенения, накрывшего меня с головой. Рядом со мной стоял Захаров, с тревогой заглядывая мне в глаза.

– Быстрее! – хрипло произнес он. – ЗГРЛС сегодня что-то разошлась не на шутку. Я только что видел… Впрочем, неважно. Побежали! Нам туда!

Академик ткнул пальцем в сторону ржавого знака радиационной опасности, прибитого к покосившемуся деревянному столбику – одному из многих, которые встречаются в Зоне чуть ли не на каждом шагу.

Много лет назад ликвидаторы последствий чернобыльской аварии помечали такими знаками места наибольшего загрязнения и радиационные могильники, куда закапывали то, что фонило наиболее интенсивно. Сталкеры знали об этом и старались обходить стороной «треугольники смерти». Конечно, многие из нас, бродяг Зоны, наполовину мутанты, у которых ослаблена чувствительность к радиации. Но все-таки никому неохота хватать лишнюю дозу там, где этого можно избежать. Так что воткнуть возле замаскированного входа в подземелье такой знак было хорошей идеей – меньше вероятность, что кто-то будет здесь копаться.

До знака было метров сто, не больше. Добежать – дело нескольких секунд. Но как же тяжко это делать, когда давление внутри черепа растет с каждым мгновением! Того и гляди распухший мозг проломит тонкие височные кости и полезет наружу, словно сбежавшее тесто…

Академик сдулся на полпути. Бежал – и вдруг начал заваливаться вперед. Но мы с Ноком нашли в себе силы подхватить старика с двух сторон и доволочь до этого проклятого знака.

– Здесь, – прохрипел Захаров, ткнув пальцем в ничем не примечательное место на земле, поросшее хилой травой Зоны. Но если в других районах зараженных земель она обычно была серой, то здесь каждая травинка отливала зеркальной, блестящей чернотой. Наверняка сказалось влияние «Дуги», которая уже плыла у меня перед глазами, словно в плотном тумане.

– Сзади, – внезапно проговорил Нок.

Я резко обернулся.

Понятно. Очередной глюк.

Прямо на нас неслась стая безглазых псов – наполовину сгнивших тварей, которых я немало перебил в Зоне. Давно известно, что загоризонтная РЛС перед тем, как расплавить содержимое черепушки, обычно насылает совестливые видения. Например, образы тех, кого ты убил и по кому, по идее, должен печалиться. Не сказать, что Касси была мне совершенно безразлична – хотя бы в том ключе, что трахалась она просто отменно. Но вот с безглазыми псами «Дуга» что-то перемудрила. Никогда я не сожалел о тварях, которых убил потому, что они пытались убить меня. К Касси это, кстати, тоже относится…

Но тут до меня дошло.

Не видение это. Реальная, настоящая стая. Нок в Зоне без году неделя и вряд ли успел перебить десяток полуразложившихся мутантов. Но, тем не менее, он их тоже видит. А двоих, как говорится, не глючит.

– Срывай дерн, помоги академику распаковать лабораторию, – бросил я через плечо. – Я их задержу.

И принялся стрелять по тварям короткими очередями – чисто чтоб ствол не задирало. Хотя, по большому счету, в этих мутов стрелять практически бесполезно. Они заранее в курсе, куда ты метишь, и успевают дернуться в сторону, уходя от пули. Ментальное чутье у них больно хорошо развито. Но если расфокусировать зрение и стрелять не целясь, с бедра, не по ним, а в целом по стремительно приближающейся стае, не думая, куда попадешь, – то есть шанс попасть туда, куда хочется.

Вожак, бежавший впереди всех, все-таки успел уйти от первой очереди. А тварь, что неслась следом за ним – нет. Так раскрытой пастью три пули и словила, которые начисто оторвали ей нижнюю челюсть. Что, однако, нисколько не помешало ей продолжить нестись вперед. Эти то ли дохлые, то ли полудохлые мутанты вообще нечувствительны к боли, и пока их не завалишь, будут продолжать пытаться тебя сожрать хоть с оторванными лапами, хоть если от них вообще только половина туловища останется.

Все-таки одной из них я ухитрился раскроить череп очередью до того, как на меня набросился вожак – а за ним и вся остальная стая. Но за мгновение до этого я отбросил пустой, теперь уже бесполезный «калаш» и выдернул из ножен «Бритву».

Вожак бросился, разинув пасть и метя мне в горло, но я успел подставить левую руку под укус – и тварь повисла на ней, вонзив клыки в мое предплечье.

Думаю, если б на мне был не бандитский плащ из толстой кожи, а обычный камуфляж, безглазая паскуда точно бы мне руку отхватила – пасть у нее была что надо. Возможно, до мутации это и не собака была, а матерый волк. А так я лишь ощутил боль от кончиков клыков, проткнувших кожу, и в следующую секунду рубанул «Бритвой» по шее мутанта, рассекая позвоночник.

Нож не подвел. На моей руке осталась висеть голова вожака, а все остальное тело рухнуло вниз. Но, к сожалению, одним ударом обезглавить мута не вышло, и его тело теперь болталось, соединенное с головой лишь куском кожи, и при этом судорожно дергая лапами.

А тем временем еще одна тварь впилась мне в ногу.