Защищая Джейкоба

– Я не знаю, о чем вы говорите. Честно. Вы меня с кем-то перепутали.

– Да? Ты уже забыл, как собирался подкараулить Бена Рифкина в парке? Забыл, как рассказал об этом Мэтту Маграту?

– Мэтту Маграту?

– Сколько времени ты следил за Беном Рифкином, сколько времени ты его преследовал? Ты когда-нибудь с ним разговаривал? В тот день у тебя был при себе нож? Что произошло? Ты предложил ему точно такую же сделку, как Мэтту, сотню баксов за возможность его пощупать? Он тебе отказал? Он тебя высмеял, стал обзывать? Попытался избить тебя, шантажировать, запугать? Что стало для тебя последней каплей, Леонард? Что побудило тебя это сделать?

– Вы отец, да?

– Нет, я не отец Бена.

– Нет, того, которого обвинили. Меня предупреждали насчет вас. Прокурор предупреждал, что вы попытаетесь со мной поговорить.

– Какой прокурор?

– Лоджудис.

– Что он сказал?

– Он сказал, что вы вбили себе в голову эту мысль и не успокоитесь, пока не попытаетесь со мной пообщаться. Он запретил мне говорить с вами. Он сказал, что вы…

– Что?

– Он сказал, что вы псих и что вы можете распустить руки.

Я выпустил Патца и отступил на шаг назад.

И с изумлением обнаружил, что оторвал его от земли. Он сполз с багажника и опустился на пятки. Красная форменная футболка с логотипом «Стейплз» выбилась из шортов, открыв взгляду необъятное круглое брюхо, но он не осмелился поправить ее. Он смотрел на меня с опаской.

– Я знаю, что ты сделал, – заверил я его, приходя в себя. – И я не допущу, чтобы мой сын сел из-за тебя.

– Но я ничего не делал.

– Делал. Еще как делал. Мэтт все мне рассказал.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я ничего не делал. Я просто выполняю то, что велел мне прокурор.

Я кивнул, чувствуя себя уязвимым и беспомощным. Смущенным.

– Я знаю, что ты сделал, – повторил я снова, негромко и убежденно, на этот раз не столько для Патца, сколько для себя самого.

Фраза утешала меня, как молитва.

М-р Лоджудис: Продолжали ли вы следить за Леонардом Патцем после того дня?

Свидетель: Да.

М-р Лоджудис: Зачем? Какого результата вы надеялись достичь?

Свидетель: Я пытался раскрыть дело, доказать, что убийца – Патц.

М-р Лоджудис: Вы действительно в это верили?

Свидетель: Да. Нил, ты выбрал не того обвиняемого. Улики указывали на Патца, не на Джейкоба. Это был твой звездный час. Ты должен был следовать за уликами туда, куда они указывали. Это была твоя работа.

М-р Лоджудис: Боже, а вы не желаете признавать поражение, да?

Свидетель: Нил, у тебя же нет детей?

М-р Лоджудис: Нет.

Свидетель: Я так и подумал. Если бы они у тебя были, ты бы понял. Ты велел Патцу не разговаривать со мной?

М-р Лоджудис: Да.

Свидетель: Потому что знал, что, если присяжные услышат показания, изобличающие Патца, они никогда не поверят в то, что это сделал Джейкоб. Ты решил подстраховаться, верно?

М-р Лоджудис: Я вел мое дело. Я преследовал подозреваемого, которого считал виновным. Это моя работа.

Свидетель: Почему тогда ты так боялся, что присяжные узнают про Патца?

М-р Лоджудис: Потому что он этого не совершал! Я делал то, что считал правильным, основываясь на уликах, которыми располагал на тот момент. Послушайте, Энди, вопросы тут задаете не вы. Это больше не ваша работа. Она моя.

Свидетель: Очень странная позиция, не правда ли? Запрет подобному человеку разговаривать со стороной защиты. Это сокрытие улик, доказывающих невиновность, не так ли? Но у тебя, Нил, были на то свои причины, правда?


М-р Лоджудис: Вы можете хотя бы не… Пожалуйста. Называйте меня «мистер Лоджудис» и на «вы». Уж хотя бы это я заслужил.

Свидетель: Нил, расскажи им. Давай расскажи им, откуда ты знаешь Леонарда Патца. Расскажи присяжным то, о чем они никогда не слышали.

М-р Лоджудис: Давайте перейдем к следующему вопросу.





22

Сердце на два размера меньше




М-р Лоджудис: Давайте вернемся к документу, который был приобщен к делу как вещественное доказательство номер э-э-э… двадцать два. Вы узнаете этот документ?

Свидетель: Да, это письмо от доктора Фогель Джонатану Клейну, нашему адвокату.

М-р Лоджудис: А от какого числа?

Свидетель: Оно датировано вторым октября.

М-р Лоджудис: За две недели до суда.

Свидетель: Да, плюс-минус.

М-р Лоджудис: В конце письма имеется пометка следующего содержания: «Копии направлены мистеру и миссис Эндрю Барбер». Вы тогда ознакомились с этим письмом?

Свидетель: Да, ознакомился.

М-р Лоджудис: Но ваш адвокат так и не представил этот документ в суд, я правильно понимаю?

Свидетель: Нет, насколько мне известно.

М-р Лоджудис: А также насколько это вообще известно кому-либо.

Свидетель: Нил, это же не ты сейчас даешь показания. Валяй, задавай вопрос.

М-р Лоджудис: Ладно. Почему этот документ так и не передали обвинению?

Свидетель: Потому что он защищен привилегией. Содержащиеся в нем сведения являются врачебной тайной и представляют собой рабочий документ адвоката. Это означает, что он был составлен стороной защиты в ходе подготовки к судебному процессу, а следовательно, является конфиденциальным. Сторона защиты не обязана представлять его суду.

М-р Лоджудис: Однако же сейчас вы его представили. К тому же по совершенно стандартному приказу суда. Почему? Вы отказываетесь от привилегии?

Свидетель: Это не моя привилегия, чтобы я мог от нее отказываться или не отказываться. Но теперь все это не имеет значения, правда? Все, что имеет значение, – это истина.

М-р Лоджудис: Приехали. Вы же не так давно рассказывали про то, как вы верите в систему и все такое прочее?

Свидетель: Система хороша ровно настолько, насколько хороши люди, которые ею управляют.

М-р Лоджудис: Вы доверяли доктору Фогель?

Свидетель: Да. Целиком и полностью.

М-р Лоджудис: И по-прежнему доверяете ей? Никакие события не подорвали вашу веру в заключения доктора?

Свидетель: Я верю ей. Она хороший врач.

М-р Лоджудис: Значит, вы не оспариваете того, что приведено в этом письме?

Свидетель: Нет.

М-р Лоджудис: А какова была цель этого письма?

Свидетель: Это было медицинское заключение. Оно было призвано резюмировать выводы, сделанные доктором Фогель о Джейкобе, чтобы Джонатан мог принять решение относительно того, вызывать ли доктора Фогель в качестве свидетеля и хочет ли он вообще вдаваться в тему психического здоровья Джейкоба.

М-р Лоджудис: Будьте любезны, зачитайте присяжным второй абзац, пожалуйста.

Свидетель: «Мой клиент производит впечатление хорошо развитого, умного, вежливого четырнадцатилетнего мальчика. Держится он несколько скованно, в разговоре немногословен, но ничто в его поведении не наводит на мысль о сниженной способности воспринимать, воспроизводить в памяти или излагать факты, относящиеся к этому уголовному делу, или содействовать адвокату в принятии информированных, разумных, аргументированных решений относительно его защиты в суде».

М-р Лоджудис: Таким образом, доктор утверждает, что, по ее компетентному мнению, Джейкоб был в состоянии отвечать перед судом, верно?