Зеркальный паук

Ничто больше не держало Майю в кабинете, и она направилась к выходу, но у двери все же задержалась.

– Передайте мои соболезнования Грише Давыдову. Я сама не рискну позвонить ему, я – трусиха, но мне его жалко. По нему случившееся ударило больнее всего.

– Почему вы так думаете?

– Всем родственникам погибших больно, это понятно. Но Гриша не просто потерял сестру… Они с Лизой были партнерами по бизнесу. Она вела семейное дело, он был на подхвате. Понимаете, они идеально дополняли друг друга! Лиза – новатор, человек пробивной и творческий, Гриша – идеальный организатор. Они были единым механизмом. Теперь ее нет… Не знаю, как он справится. Не хотела бы я оказаться на его месте!

Похоже, Майя попала в точку. И не потому, что она верила своим словам – человек способен заблуждаться, даже веря себе. Просто ее рассуждения объясняли реакцию Григория Давыдова там, в загородном домике.

Ни один брат не остался бы равнодушным, увидев сестру в таком состоянии. Но Давыдов убивался так, словно и ему теперь придется умереть. Сначала это насторожило Яна, теперь вот все стало на свои места. Григорий понимал, что он не просто потерял близкого человека. Он потерял то простое, стабильное, успешное будущее, которое обеспечивала ему Лиза. Поэтому он рвался во что бы то ни стало найти убийцу, отомстить и за нее, и за себя.

Но его рвение сейчас мало что изменит. Дело за компьютерщиками – чем быстрее они выйдут на насильника, тем лучше. Он должен быть связан с резней в загородном доме, таких совпадений просто не бывает!

Когда Майя ушла, Ян пытался работать с документами, но мысли летели в другую сторону. Можно сколько угодно повторять себе, что сейчас это неуместно и неправильно. Его разум, обычно холодный и ясный, теперь поддавался отраве, сочившейся из памяти. Ян начинал рассуждать о Григории и Лизе – а потом вдруг думал о собственной сестре.

В кабинете ему стало душно, стены не то что давили – раздражали. Хотелось пройтись, чтобы успокоиться, дать выход лишней энергии, привести мысли в порядок. Это было несложно: никто никогда не следил, где он находится, никто не задавал ему вопросов. Поэтому он ушел, не дожидаясь конца рабочего дня.

И все же – какого черта он пошел к Нине? Зачем завел тот разговор? Он ведет очень важное расследование. Если возникнет хоть малейший повод усомниться в его психическом здоровье, его могут отстранить. Тогда все результаты его работы окажутся под сомнением – и, как знать, вдруг это поможет преступнику уйти от ответственности!

Вряд ли Нина способна так с ним поступить, но он все равно не имел права рисковать. Проблема была не так уж велика, он справился бы сам! Нина сказала ему, что беспокоиться не о чем. Но что она подумала? И что будет думать дальше? Главное, чтобы никому не разболтала!

Его автомобиль плавно влился в поток других машин, еще не слишком напряженный, достаточно быстрый, чтобы не раздражать. Яну хотелось бы льстить себе мыслью, что это просто прогулка. У него нет пункта назначения, он катается по городу! Но такой примитивный самообман был бы унизительным. Он не из тех, кто сжигает время вместе с бензином. Пункт назначения должен быть всегда, и подсознание его уже знает, даже если сознание отказывается признавать. Ян просто старался не думать об этом до последнего – пока не отказался перед воротами кладбища.

Он мог бы заехать на территорию, достаточно лишь заплатить, однако он предпочел припарковаться у забора. Не из-за денег – деньги давно уже перестали иметь значение. Не потому, что их очень много, а потому, что их хватает. Но ему нужно было пройтись, почувствовать движение собственного тела… почувствовать себя живым. Это и было его целью с самого начала.

Нет, нельзя больше заводить с Ниной разговоры на эту тему, а если она спросит, отшутиться и не ляпнуть лишнего. Ведь если позволить себе чуть больше, он может упомянуть то, что упоминать совсем не стоит.

Рано или поздно Нина укажет ему: ты же так хорошо пережил это четырнадцать лет назад! Ты был самым сильным из нас! Просто вспомни, как ты справился тогда, пусть это поможет тебе сейчас, раз горе подкралось неожиданно.

Как ты пережил это тогда, братец?

Но я это не пережил…

Вот что знал только он один – и не позволил бы узнать никому другому. Ян и сам изучал психологию, чтобы получить ответы на вопросы, которые нельзя задавать. Рассматривая собственную историю отстраненно, объективно, он понимал, что дела его плохи. Тогда, четырнадцать лет назад, он получил серьезную психологическую травму, которую так и не преодолел. Такое нужно лечить – а он позволил ситуации закрепиться и усугубиться.

Вы ведь были близнецы…

Объективная сторона его разума знала неприглядную правду. Он затаил в себе то, что испугало бы Нину до истерики, что погубило бы его карьеру, не позволив ему стать полицейским.

Я не пережил это. Я умер вместе с ней, а она осталась жива вместе со мной. Я лежу под крышкой белого гроба. Я слышу, как на меня падает дождь, крупные холодные капли. Королевские лилии – последний подарок для меня. Я не плачу и спокоен не потому, что я – герой и сильнее вас. Я стою перед своей могилой и смотрю на свой гроб. Вам грустно, потому что вы еще живы.

Мы были близнецы… Мы и сейчас близнецы. Близнецы – единое существо, и нельзя, чтобы один из них просто умер, как умирает обычный человек. Когда умирает один из близнецов, остается одна вторая. Но одна вторая в прошлом живого существа – это не обязательно полноценное живое существо. Это просто половина, которая никогда не будет равна единому целому.

Он знал проблему, чувствовал ее и только этим успокаивал себя. Ян убедил свою совесть: до тех пор, пока он всем управляет, пока держит боль на коротком поводке, он не угрожает ни себе, ни окружающим. Им не обязательно знать, что он умер в тот день!

Он даже научился использовать затаенную травму себе на пользу. Он быстро построил карьеру, потому что полностью освободился от страха и боли. Коллеги, даже старшие из них, прониклись к нему уважением. Его отвага никогда не была безумной, казалось, что он просто слишком умен для страха. Ян никому не объяснял, в чем на самом деле его секрет.

Чего мне бояться? Я уже мертв. Что можно сделать мертвецу? Да ничего, у мира больше нет против меня оружия.

В самых сложных ситуациях, когда инстинкт самосохранения пытался взять свое, Ян просто призывал в памяти дождливый день, белоснежный гроб и букет лилий, отчаянно красивых, неуместно живых…

Я давно уже под землей. Мне нечего бояться.

Его воспоминания превратились в хроническую болезнь, он с ними свыкся. Поэтому он оказался не готов к тому, что почувствовал в парке. И теперь это подтачивало его изнутри, как крошечная трещина в дамбе, которая угрожает рано или поздно сломать величественную постройку и выпустить на свободу потоки воды. Чтобы сохранить рассудок, ему нужно было заделать трещину, и пока Ян придумал только один способ.

Он шел к ее последнему пристанищу за советом, как приходил уже сотни раз. Ян появлялся здесь и раньше, это было не больно, хотя он прекрасно знал, что это и его могила тоже. Когда бы он ни умер, его похоронят тут, вне всяких сомнений. Эта мысль была бесцветной и обыденной, как мысль о погоде.

Никто из семьи больше не появлялся здесь так часто. Да и зачем? У его старших брата и сестры были свои семьи, дети, напряженная работа. Поездка на кладбище становилась своего рода ритуалом, для которого есть специально отведенные даты и поводы. Ян прекрасно знал, что могилу Александры никто не навещал с июля – когда он сам был там. Нина и Павел приедут где-нибудь в октябре-ноябре, чтобы прибраться перед зимой, но уж точно не сегодня, не сейчас, так что их уединение никто не нарушит.

Он знал, что скажет сестре, о чем ее попросит. Ян не был религиозен и не верил, что призрак Александры парит где-нибудь рядом, оберегая его – такая перспектива представлялась ему полным бредом. С другой стороны, он никому не смог бы объяснить, во что верит. Ему просто казалось, что если там, под землей, одна вторая его самого, то связь должна быть, и не важно, какая.

Поэтому речь для сестры он готовил так же тщательно, как Майя Озерова, должно быть, готовила свои показания перед встречей с ним. Но, дойдя до могилы, Ян позабыл паутину красиво сплетенных фраз за один миг.

У могилы кто-то побывал. Это открытие прошло через него электричеством, заставляя забыть обо всем остальном. Оно не причиняло боли, как та встреча в парке, и оно не повлияло бы на Яна так, если бы не события последних дней. Но теперь оно приобрело неожиданную власть над ним, которую нельзя было игнорировать.

Нет, сейчас могила была такой же пустой и одинокой, как раньше, да и на кладбище он не видел ни души. Однако кто-то побывал здесь совсем недавно! Незнакомец вырвал траву у могильной плиты и оставил для Александры подарок на черном мраморе, прямо под фотографией.

Белоснежная лилия. Крупная, как птица, с похожими на крылья лепестками. Еще живая лилия, наполняющая прохладный осенний день горьким ароматом. Вызывающе свежая, указывающая, что ее оставили здесь не раньше вчерашнего вечера. Или этим утром? Да, наверное, утром, ведь ночь была морозной, а хрупкие лепестки не выглядят поврежденными холодом.

Одна-единственная лилия, странный дар для покойницы. Символ жизни, а не смерти.

Символ того, что отпустить ситуацию и забыть обо всем, как советовала Нина, уже не получится.






Глава 4




Алиса Сагалова прекрасно знала, что она слишком красива для своих амбиций. Нужно было или менять амбиции – или приспосабливаться. Она предпочла второй вариант.

Она хотела всего добиться своим умом, забраться на вершину так, чтобы ее пол и внешность не имели значения. Алиса знала, что способности у нее есть – все это признавали. Ее бабушка всегда с сожалением говорила, что ей не повезло родиться умной. Алиса сначала думала, что это шутка.

Повзрослев, она поняла, что бабушка не шутила, а пол и возраст всегда будут иметь значение, нужно просто понять, как ты собираешься это использовать. Если бы она не разделяла карьеру и личную жизнь, если бы относилась к внешности так же, как к уму и образованию, этот ресурс значительно ускорил бы ее продвижение наверх. Ей даже не нужно было бы спать со всеми подряд, достаточно парочки уважаемых мужчин – и все. У нее свой кабинет и громкая должность.

Но Алиса так не могла. Она осознавала, что должность в таком случае будет игрушечной, а кабинет будет предназначен вовсе не для той работы, на которую она рассчитывала. Ты можешь обставить его как угодно, детка, главное, чтобы там был большой кожаный диван. Да она бы себя уважать перестала! А если так, зачем ей все остальное?

Поэтому она выбрала сложный путь. Алиса не пыталась изобразить дурнушку – это выглядело бы дешевой голливудщиной. Свою красоту она принимала как вызов, не скрывала, но и не подчеркивала. Она всегда одевалась стильно, модно, без намека на сексуальность. Ее костюмы были строгими и закрытыми, но даже они не могли скрыть ее соблазнительную фигуру: Алиса была невысокой, стройной, с удивительно тонкой талией, округлыми бедрами и аппетитной грудью. По мнению женщин, она была «чуть полноватой, не мешало бы сходить в тренажерку». По мнению мужчин, тренажерка была последним местом, где Алисе следовало бы появляться.

Она не носила яркие цвета, в основном черный, серый или, в жару, белый, потому что она и сама была яркой. Ее длинные густые волосы пылали осенней медью, глаза искрились, как изумруды, по фарфоровой коже природа небрежно рассыпала мелкие золотистые веснушки. Алиса использовала мало косметики. Словом, ее нельзя было упрекнуть в том, что она кого-то пытается соблазнить, и все равно сплетни и слухи цвели за ее спиной пышным цветом. Давала она для них повод или нет – никого не интересовало.

Поначалу ее усилия ни к чему толковому не приводили. Она с отличием окончила университет, но оказалось, что этого недостаточно, чтобы быстро получить работу. Женщины-рекрутеры ее игнорировали, считая, что она не сработается с коллективом. Мужчины с сожалением смотрели на свои обручальные кольца, просчитывали в уме вероятность скандала и отказывали. Были и те, кто ее нанимал, но на испытательном сроке Алиса рано или поздно обнаруживала чужую руку на своих плечах или липкий взгляд на застегнутой под шею блузке.

Она злилась, раздражалась, но ничего изменить не смогла. Она уже подумывала, что в юриспруденции ей делать нечего, когда ей посчастливилось познакомиться с Денисом.

Денис Уралов был молод, умен и амбициозен, совсем как она. Он быстро разобрался, что у Алисы намного больше достоинств, чем кажется на первый взгляд. На собеседовании он не любовался ею, как коллекционной куклой, он задавал ей вопросы, проверял на сообразительность, скорость реакции, умение искать решение проблем. Они проговорили почти три часа. На следующий день она получила работу.

Так Алиса стала помощником одного из самых молодых прокуроров Москвы.

Она обожала эту работу. Здесь у Алисы была не только возможность однажды подняться наверх, было чувство, что она делает нечто по-настоящему важное. Нужное людям! Денис был карьеристом, да еще и из влиятельной семьи, у него не было причин тонуть в коррупции, поэтому Алиса уважала его и всегда становилась на его сторону.

Это не значит, что он остался совсем равнодушным к ней. Когда они только начали работать вместе, он делал осторожные намеки. Алиса знала, что стоит ей только захотеть – и они тут же окажутся в постели. Но она не хотела. Денис, которому не было и сорока, уже обзавелся внушительным пивным брюшком, нелепо смотревшимся на высокой тощей фигуре, и старательно маскировал растущую плешь на макушке оставшимися волосами. А чуть позже у Дениса появилась невеста «с приданым», и мысли о связи с помощницей отпали сами собой, граница между профессиональным и личным была прочерчена. Это не значит, что толпа не болтала ерунду, но на такое Алиса научилась не обращать внимания.

Так что вопрос с ее профессиональным будущим казался ей решенным окончательно и бесповоротно. А вот с личной жизнью, по иронии судьбы, все катилось непонятно куда. Кто там говорит, что красавицам легко? Да просто не знает, что болтает!

Ей отчаянно хотелось влюбиться. Это была такая же наивная мечта, как стремление построить карьеру без оглядки на внешность. Но с карьерой же более-менее получилось! Алиса никому не призналась бы в этом, ведь при ее работе репутацию и так сложно создать, а потом сохранить. И все же по ночам она мечтала о том самом «красивом, добром и умном», которому посвящен каждый второй женский роман.

Но где такого взять? Если в студенческие времена у нее еще была возможность бегать по свиданиям, то с тех пор, как она начала работать на Дениса, с этим стало намного сложнее. Алиса с грустью понимала: даже если бы принц появился прямо сейчас и пригласил ее в ресторан, она бы могла и отказать. Потому что работа. Потому что могут в последний момент куда-нибудь направить, даже если у нее другие планы. Потому что помощник прокурора – это не та профессия, когда можно сидеть в уютненьком офисе и чаи гонять.

Постепенно ее мечты утратили романтичность и радужный блеск. Ей уже хотелось не мужчину, который осыпает дорогу перед ней цветами, а мужчину, который греет для нее постель каждый вечер. Предыдущие ее отношения были именно такими, и всех все устраивало – Алиса даже слабо представляла, где работает ее избранник, и не сразу вспоминала его фамилию. Но потом ему захотелось большего, он красиво сделал ей предложение, не забыв потребовать, чтобы она уволилась с работы. Алиса забрала у него ключ от своей квартиры и купила одеяло с подогревом.

Она уже и не представляла, когда найдет замену спроваженному Ромео, ее новые знакомства можно было пересчитать по пальцам. А потом Денис пригласил ее пообедать: он собирался встретиться в неформальной обстановке со старым другом, но вопросы предстояло обсуждать рабочие, так что присутствие помощницы ему не повредило бы.

В тот день она была представлена следователю Яну Эйлеру.

Она с первой секунды поняла, что это нечто новое – такого в ее жизни еще не бывало. К своему стыду, Алиса сразу почувствовала: она хочет, чтобы Денис ушел, чтобы встреча не была рабочей, чтобы Эйлер смотрел только на нее. Это было настолько глупо, что она смутилась, покраснела и молила всех известных ей богов, чтобы мужчины не заметили этого в полумраке ресторана. Алиса чувствовала себя кошкой, на которую впервые свалилась весна, и жутко этого стыдилась. Она, гордившаяся своим умом, считавшая, что отношения – это больше, чем примитивное притяжение! Она и сейчас так считала. Но никогда раньше примитивное притяжение не было таким реальным, Алиса лишь теперь осознала: она до этого просто не понимала, о чем говорит.

Ей потребовалось время и немало усилий, чтобы преодолеть это и вести себя как обычно. Уже к середине встречи Алиса была серьезна и собрана. Но притяжение все равно осталось, оно напоминало занозу, застрявшую где-то в затылке, прямо внутри черепной коробки. Гнев и самокритика не помогали, отвлечься от Эйлера не получалось. Не думай о белой обезьяне. Но если ты поймешь, что думать о белой обезьяне нельзя, перестать уже невозможно.

Она даже не могла толком объяснить, чем именно Ян Эйлер приглянулся ей. Да, красивый мужик – но не первый на ее памяти. Из необычного в нем, пожалуй, только глаза, если сменить цвет на темно-серый или голубой – заурядная внешность получится. Вот только Алиса подозревала, что даже с заурядной внешностью она все равно предпочла бы его. Это, пожалуй, и называют идеальной совместимостью.

В беседах с подругами она могла сколько угодно рассуждать, какими чертами должен обладать ее идеальный мужчина. На практике же, ей было достаточно один раз взглянуть на Эйлера, чтобы уже не забывать. В этом было нечто животное – возмутительное и манящее.

А вот Эйлер, кажется, не обратил на нее внимания. Они с Денисом обсудили какое-то расследование, он попрощался и ушел. Он кивнул Алисе, как кивнул бы любой другой секретарше. Не факт, что он запомнил ее имя. Видя его безразличный взгляд, Алиса обозвала себя дурой озабоченной и поклялась выбросить Эйлера из головы и никогда больше о нем не вспоминать.

Уже на следующий день она начала задавать шефу вопросы о его друге.

Они познакомились в детстве – их отцы дружили. Это вовсе не означало, что и дети обязаны дружить. В семействе Эйлеров было четверо детей, но Денис сошелся только с близнецами, которые были младше его на пять лет. Он, впрочем, этой разницы не чувствовал.

– Признаюсь честно, потому что теперь-то уже можно признаться: сначала Ян интересовал меня меньше всего, – рассмеялся Денис. – Я запал на его сестру. Александра… Она была потрясающе красива. Неземное существо. Слушай, это ведь дурной тон – хвалить при женщинах других женщин?

– Мне все равно, – пожала плечами Алиса.

– Да, у тебя нет причин для комплексов… В нее нельзя было не влюбиться, так что мне совсем не стыдно. Они везде ходили вместе, так я и начал общаться с Яном. Он оказался классным парнем, потом уже и он стал мне интересен.

– Так значит, у Яна есть сестра-близнец?

– Была, – помрачнел Денис. – Она умерла очень давно. Никогда не затрагивай при Яне эту тему!

– Да я и не собиралась…

Однако тему, похоже, не следовало затрагивать не только при Яне, но и при Денисе. Он сразу замкнулся, и Алиса смогла вернуться к этому разговору лишь через несколько дней. Тогда она усвоила, о чем говорить не надо. Это ее не расстраивало: мертвая Александра Эйлер волновала ее меньше всего, обсуждать живых куда приятней.

Она выяснила, что, несмотря на смерть сестры-близнеца, Ян не ушел в себя, он продолжил учиться и стал полицейским. Он почти сразу хорошо зарекомендовал себя на службе. Понятно, что связи отца ему помогали, но это стало скорее дополнением к его собственным талантам. После того, как он удачно провел несколько сложных задержаний, ему стали поручать только особо важные дела. Иными словами, он был красив, умен и силен. Пока он подходил Алисе по всем пунктам.