Жилье по обману

— Доброе утро, масок у нас нет, но я знаю поблизости магазин «Все для праздника», — невозмутимо ответил мой помощник.

— Да, на работу — как на праздник, — я ухмыльнулась, представив себя на судейской кафедре в карнавальной маске зайчика. — Но я про те, которые для защиты от респираторных заболеваний, мне бы сегодня одна такая не помешала.

— Я спрошу у Насти, она, кажется, покупала, Плевакин же боится заразы, — Дима встал и вышел из кабинета.

Я запоздало кивнула ему, включила рабочий комп и первым делом проверила личную почту.

Сашка прислала мне ссылку на прошлогоднюю газетную статью. В ней были перечислены уважаемые граждане, получившие от столичного мэра те или иные награды и поощрения в свой профессиональный праздник — День строителя. Петр Давидович Фокс нашелся ближе к концу списка, он удостоился мэрской благодарности за значительный вклад в развитие отрасли.

— Петр Давидович Фокс! — повторила я. — ПэДээФ! Попался!

Тут я чихнула — значит, правду сказала.

В глубине души, однако, заворочался червячок сомнения. Шевеление его было вызвано пониманием того, что я балансирую на грани нарушения профессиональной этики.

Судья — не следователь, тем более не частный детектив. Мое дело — трезво и взвешенно оценить ситуацию, представленную в зале суда, и вынести решение в строгом соответствии с законом.

Но ведь законы меняются!

Сегодня тот, кто начинает застройку, должен живыми деньгами на своих счетах гарантировать фактически всю стоимость строящегося жилья. В банке резервируется сумма, необходимая для возведения дома, готовые квартиры продаются, и только после этого застройщик получает деньги. Это достаточно жестко регулируется законом… Однако недобросовестные застройщики предоставляют различные липовые гарантии плюс к тому и банки иногда в этом участвуют — прогоняют деньги, которых нет, показывают их на счетах… В общем, жулики все равно находят варианты, как обмануть честных граждан.

Еще недавно дело вроде этого, с «Рай-градом», закончилось бы ничем. Пшик, ноль, дырку от бублика — вот что получили бы обманутые дольщики. Однако в декабре 2016 года Верховный суд утвердил новые правила банкротства, по которым теперь можно привлечь к ответственности и того, кто формально не являлся учредителем или руководителем компании-банкрота. Необходимо только доказать, что этот человек был получателем выгоды от деятельности компании и влиял на ее текущую финансово-хозяйственную деятельность…

Вот только доказывать это должна не я — либо сами истцы, либо наша героическая прокуратура. Прокурор у нас уже вступил в дело, посчитав его «общественно значимым», и теперь поддерживает несчастных дольщиков-истцов. Но вступить-то он вступил, а про Фокса, похоже, не знает. Как-то бы ему подсказать, хоть это и неэтично… Вот только доказывать это должна не я.

«Дзынь»! — звякнула эсэмэска.

От Сашки!

Я открыла сообщение — это оказалась ссылка, — прошла по ней и попала на сайт журнала «Яхты мира», а конкретно на статью «10 самых крутых яхт российских бизнесменов».

Петр Давидович Фокс снова нашелся в самом конце списка, но, как говорится, лучше быть последним в спорте, чем первым после него… Кстати, а у Сашки же как раз второй урок, по расписанию это физкультура, она сейчас должна в баскетбол играть, а не в Интернете сидеть! Похоже, моя яростная пропагандистка красоты и здоровья опять прогуляла скучную школьную физру… Ладно, с прогульщицей я потом разберусь, сначала с Фоксом. Яхта у него, видите ли, входит в топ-10 крутых плавсредств! Это на какие денежки он такую крутую купил? На те, что у дольщиков увел? А я тут сижу, размышляю — этично, неэтично…

Этично!

— Вот! — Дима вернулся с небольшой коробкой, встряхнул ее — внутри загремело. — Настя дала нам медицинские маски, термометр, антибактериальные салфетки, стикеры для записей и два цветных маркера, желтый и зеленый.

— Маркеры и стикеры тоже как-то помогают от простуды? — удивилась я.

— Нет, маркеры и стикеры я взял просто потому, что у нас их нет, а у Насти полно, ей столько не нужно, и она не жадная. Держите! — помощник положил передо мной целую упаковку медицинских масок.

Я вытащила одну, примерила к лицу — ну, чисто намордник! Но все равно надену, чтобы на Диму не чихать.

— Что, и в суд так пойдете? — заинтересовался помощник.

— А почему нет? У Фемиды тоже на лице повязка, — пошутила я.

— Так у нее на глазах. А у вас она как бы сползла?

— Шутить изволите? Смеяться над больной начальницей?

Я было притворилась обиженной, но моментально забыла об этом, поймав интересную мысль.

— Дим, а ведь если я всерьез разболеюсь, то не смогу слушать дело обманутых дольщиков. Как ты думаешь, может, позволить себе пару-тройку дней на больничном? Плевакин не назначит вместо меня другого судью?

— Три дня — это небольшая пауза, а дело не настолько срочное и преспокойно вас подождет, — здраво рассудил Дима. — А вам действительно плохо?

— Мне, Дима, очень плохо от мысли, что один ушлый тип обобрал тысячу людей и на их деньги сейчас как сыр в масле катается на своей дорогущей яхте. А у нас процесс пока идет таким образом, что по всему видно: дольщики не получат ничего, кроме растрепанных нервов и судебных расходов.

Помощник внимательно посмотрел на меня, откинулся на стуле и изобразил задумчивость:

— Знать бы, кто тот ушлый тип, который их всех обобрал…

— Знать бы это прокурору! — подхватила я. — Я-то вот, не поверишь, совершенно случайно узнала, что это некий Петр Давидович Фокс, вскользь упоминавшийся вчера как ПэДээФ — прозвище у него такое.

— Ну-у-у… Если вдруг слушание дела будет поставлено на паузу, у истцов под чутким руководством прокурора появится время, чтобы направить процесс в нужное русло — копнуть под того ПэДээФа, — предположил Дима.

— Главное, чтобы прокурор каким-то образом догадался, где надо копать, — сказала я. — Дим, а мне показалось или вы с ним на процессе переглядывались… Как давние знакомые?

— Ну, так прокурором у нас нынче Ильин Владимир Андреевич, а он дядька дико въедливый и дотошный. Помнит меня, похоже, он у нас на курсе семинар вел, а я был такой активный слушатель, вопросы вечно задавал…

— Вопросы — это хорошо…

Болеть иль не болеть, вот в чем вопрос?


Я не люблю расслабляться и предпочла бы задавить начинающуюся простуду ударной дозой работы — это помогает, проверено. Как говорила моя бабушка, на войне не болеют. К тому же если я уйду хворать и лечиться, то в день зарплаты получу меньше денег — больничный у нас оплачивается по низкой ставке.

С другой стороны, мое отсутствие даст время прокурору покопать там, где нужно. Дима говорит, он у нас въедливый, это хорошо… Вообще хорошо, что у нас, то есть у них, у истцов, есть прокурор!

Сегодня большие города очень опасаются обманутых дольщиков, и это понятно: объединившись, отчаявшиеся люди способны сильно дестабилизировать ситуацию. Пару лет назад в Нижнем Новгороде, помнится, была такая история. Дольщики долгостроя — целых двух микрорайонов — заподозрили, что их обманывают, и запаниковали. Образовали инициативную группу, подняли шумиху в СМИ, начали забирать свои взносы, и акционерам с большим трудом удалось погасить этот пожар. Те два микрорайона благополучно достроили и сдали, но ситуация привлекла внимание не только местных властей — те, понятно, остаться в стороне никак не могли, в регионе как раз выборы губернатора назревали, — но и администрации президента, и Кремля. Почему? Да именно потому, что обманутых дольщиков сегодня очень легко вывести на улицу.

В связи с этим прокуратура участвует в таких делах. Прокурор выступает на стороне обманутых людей, поддерживает их требования и, что очень важно, помогает собирать доказательства, отстаивая нарушенные права дольщиков… То есть паузу в пару дней наш въедливый прокурор вполне может использовать с толком.

А мне два-три свободных дня пригодятся, чтобы как-то помочь сестре, попавшей в очень неприятную историю…

Решено — болеть!

Я все-таки начинаю судебное заседание и старательно вникаю в происходящее, но при этом периодически деликатно чихаю в носовой платок.

Плевакин, заглянувший в зал, как раз застает мои манипуляции с платочком и недовольно хмурится. Анатолий Эммануилович убежден, что все наши судьи, как космонавты, должны обладать образцово-показательным здоровьем — и моральным, и физическим. Моя простуда компрометирует наш самый справедливый в мире суд. Пожалуй, теперь начальник сам выгонит меня на больничный.

Чихая и сморкаясь, я дотягиваю до перерыва. До его наступления мы как раз успеваем выяснить, что Свекольников в бытность свою директором «Райстроя» исправно визировал все документы, нуждающиеся в подписи руководителя, но далеко не всегда читал их, полностью доверяя своему опытному секретарю-референту.

К сожалению, вызвать в суд этого суперспециалиста невозможно, так как она — это дама — пару лет назад уехала из России и теперь живет то ли в Италии, то ли в Испании, то ли в Греции, где именно, Свекольников не знает.

Мне почему-то думается, что госпожа референт обитает у того самого теплого моря, волны которого рассекает роскошная яхта Петра Давидовича Фокса, но это не более чем предположение, которое я не озвучиваю.

Зато я выражаю сожаление по поводу невозможности увидеть и услышать как эту самую мадам, так и бывшего главного бухгалтера предприятия. У бухгалтера, правда, безусловно уважительная причина для неявки в суд: он умер. Но ничего криминального — возраст.

— Главному бухгалтеру компании «Райстрой» Сергею Махову было за семьдесят, — с печальной улыбкой разводит руками Орехов. — Сергей Иванович был человеком с огромным профессиональным багажом, очень опытным и мудрым, жаль, что теперь нет возможности обратиться к нему по деловым вопросам.

— А Сергея Ивановича тоже пригласил на работу лично ПэДээФ? — спрашиваю я.

Вопрос не праздный. Похоже, в компании «Райстрой» велась своеобразная кадровая политика — там очень уважали стариков-пенсионеров и смело ставили их на руководящие должности. Нетипично для нынешнего времени, когда эйчаров специально учат обращать особое внимание на возраст соискателей и не принимать на работу тех, кто старше сорока лет.

— Э-э-э… Я, признаться, не в курсе тонкостей кадровой политики компании, — увиливает от ответа Орехов.

Я смотрю на Ильина. Он понятливо кивает и уже строчит в блокноте. Полагаю, попросит суд вызвать свидетелем начальника кадровой службы «Райстроя» сразу, как только выяснит его имя. Надеюсь, хотя бы этот топ-менеджер компании еще жив и находится в пределах досягаемости.

Уходя на перерыв, я снова смотрю на прокурора. Дима охарактеризовал Ильина как дико въедливого и дотошного, и я от души надеюсь, что он не пропустил мимо ушей упоминание влиятельной персоны по прозвищу ПэДээФ.

А Ильин как раз собирает со стола бумаги, раскладывает их по папкам и явно затрудняется с маленьким желтым листочком для записей: откуда он взялся?

Мне, конечно, не видно, но я почти уверена, что на желтом стикере разборчиво написано полное ФИО: «Петр Давидович Фокс». Возможно даже, заглавные буквы с прямым намеком подчеркнуты цветным маркером. Желтым. Или зеленым…

«В Отдел МВД России

по району Восточное Измайлово, г. Москва,

Кузнецовой Натальи Владимировны,

проживающей по адресу такому-то, телефон такой-то,





ЗАЯВЛЕНИЕ


18 сентября сего года я, гражданка Кузнецова Н. В., познакомилась в парке с плачущей женщиной, представившейся менеджером риелторского агентства «Санторин» Галиной Николаевной Плетневой. На протяжении приблизительно двух недель с момента знакомства так называемая Плетнева активно втиралась ко мне в доверие и три дня назад предложила выгодный вариант обмена моей двухкомнатной квартиры на трехкомнатную в том же районе с доплатой 500 000 рублей. Согласившись на это предложение и не сомневаясь в добрых намерениях так называемой Плетневой, я передала ей под расписку (копия прилагается) полмиллиона рублей и подписала какие-то бумаги, в спешке не прочитав их. После этого так называемая Плетнева перестала отвечать на мои звонки и вообще пропала, а в агентстве «Санторин» мне сообщили, что сотрудница с таким именем уже уволена. Встретившись с настоящей Галиной Плетневой, я обнаружила, что это совсем другая женщина, чьи служебные визитные карточки (их скан-копия прилагается) использовала мошенница (ее фото прилагается). Эта женщина не только забрала у меня деньги, но и осуществила продажу моей квартиры (копия свидетельства права собственности прилагается), на которую теперь претендуют неизвестные мне люди, требующие от меня освободить жилплощать.

Прошу произвести расследование вышеуказанных событий в соответствии со ст. 159 УК РФ.

О своей ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 306 УК РФ проинформирована.

Дата, подпись, расшифровка подписи».



Натка аккуратно вывела свои ФИО, перечитала написанное и понесла бумагу, над которой трудилась битый час, дежурному сотруднику, мимоходом забросив в корзину с канцелярским мусором три предыдущих варианта заявления.

Дежурный — рыхлый парень с безразличным взглядом — потребовал Наткин паспорт, задумчиво изучил его, неспешно прочитал заявление и так же неторопливо зарегистрировал его. На Наткин взгляд, всем его действиям решительно не хватало темпа и драматизма.

Ее история была такой возмутительной и шокирующей, что дежурный, читая ее, непременно должен был стряхнуть с себя сонную одурь, вскричать, к примеру: «Да не может такого быть!» или: «Вот же подлость какая!» — и посмотреть на Натку взглядом, полным сочувствия и готовности деятельно помочь. Потом он должен был вскочить, одернуть форменную тужурку и со словами: «Я незамедлительно доложу…» — умчаться в кабинет начальника, откуда вскоре они выбежали бы вместе, уже с пистолетами наголо и с криком: «Группу захвата, немедленно!»

Ничего такого не случилось.

Дежурный молча вернул Натке паспорт и, поскольку она, ожидая совсем другого развития событий, не спешила забрать свой документ, положил его перед ней с легким шлепком.