Жилье по обману

Этот жест выразил хоть какие-то эмоции дежурного, но совсем не те, каких ждала Натка. Тот явно досадовал, что Натка его задерживает. Дежурный хотел, чтобы она уже ушла, и ему были безразличны ее желания, страдания и переживания. «Какая у нас все-таки нечуткая полиция!» — подумала Натка, а вслух спросила:

— И что теперь?

— Вы свободны, — сказал дежурный, перекладывая тощую папочку с Наткиным заявлением на край стола, в стопку таких же файлов. — А мы будем работать.

— И как я узнаю результаты вашей работы?

— Вам сообщат, — дежурный перевел взгляд за Наткину спину. — Следующий, давайте уже!

Следующей оказалась толстая женщина в бежевом пальто. Лицо у нее было на три-четыре тона темнее стеганой ткани, отчего женщина здорово смахивала на огромную сосиску в тесте.

— Вставай, дэвушка, иды, — произнесла она с мощным южным акцентом, мягким локтем сдвигая Натку со стула.

Она не удержалась, соскользнула с отполированного тылами бесчисленных заявителей сиденья и едва не упала.

— Не толкайтесь! — обиженно сказала она южной женщине.

— Не задерживайте, — попросил ее дежурный, не сделав замечания грубиянке.

Натка поняла, что это все, пистолетов наголо и опергруппы на выезд не будет, и покинула отделение полиции с чувством глубокого неудовлетворения.

Ее вера в полицию, и без того слабая, почти испарилась. Не будут они активно искать ее подлую обидчицу, это же ясно. Сестра Лена сказала — никакой самодеятельности, но это явно тот случай, когда спасение утопающих — дело рук самих утопающих… Надо продолжать искать лже-Плетневу, змею подколодную. Одно дело, заявление в отделение принести, совсем другое — приволочь туда за шкирку, как нагадившего котенка, захваченную мошенницу собственной персоной…

Что ж, у Натки есть ниточка, за которую можно попробовать потянуть. Та приютская старушка, как ее? — Тетя Мара — знала лже-Плетневу как Ирину. Возможно, это как раз настоящее имя мошенницы! Тогда тетя Мара может помнить еще какие-то реальные факты биографии Ирины, она же Галина, она же змея подколодная…

Переминаясь на автобусной остановке в ожидании транспорта, Натка прикидывала последовательность действий: сначала поехать к Татьяне, подруге детства бабы Любы, — соседка дала ее адрес. Жаль, телефона нет: домашний Татьяна отключила, а мобильный недавно поменяла и еще не сообщила подруге новый номер.

От Татьяны, выяснив, где находится ветеранский приют, направиться к старушке Маре… Хотя нет, приют же где-то за городом, сегодня она туда уже не успеет. Значит, поедет туда завтра, прямо с утра, чтобы не терять время: послезавтра, надо полагать, снова явится Стервелла, чтобы захватить освобожденную Наткой жилплощадь…

Зазвонил телефон.

— Привет, — сказала сестра Лена. — Говорить можешь, ты не на работе?

— Да какая работа! Привет, — ответила Натка. — Я на больничном…

— И ты на больничном? Какое совпадение, я тоже. — Тут Лена встревожилась: — А с тобой что?

— Да все нормально со мной, просто сказалась больной, чтобы заняться своим квартирным вопросом. Только что вышла из отделения, написала заявление, но, по-моему, толку от этого не будет никакого. В нашей полиции служат такие толстокожие, просто жутко безразличные люди…

Лена хмыкнула.

— Но у меня есть наводка: одна бабушка знала лже-Галину Плетневу под именем Ирины, правда, это было пару лет назад, и бабушка теперь живет где-то за городом в приюте, я думаю к ней съездить и расспросить как следует, — заторопилась Натка, завидев приближающийся к остановке автобус. — Может, найду эту Галину-Ирину…

— Ты едешь куда-то за город прямо сейчас? — Лена в трубке тоже услышала шум автобуса. — Давай лучше завтра, на машине будет быстрее, да и вдвоем поспокойнее как-то.

— Давай завтра на машине и вдвоем, — охотно согласилась Натка. — А сейчас я к другой бабке еду, она даст мне адрес того приюта.

— Не нравится мне это. Какой-то частный сыск… Мисс Марпл из тебя, Натка, та еще, — засомневалась Лена.

— Лучше я буду мисс Марпл, чем бездомной бомжихой! Меня, если ты забыла, со дня на день из квартиры выселять будут! — ощетинилась Натка.

— Вот, кстати, надо бы лучше с продажей квартиры разобраться. Договор бы посмотреть… Ты не знаешь, как найти ту женщину, якобы покупательницу?

— Она сама меня найдет, — мрачно напророчила Натка. — Послезавтра, когда в мою квартиру вселяться приедет. — Всё, Лен, я в автобус сажусь…

— Стой! Давай по-другому. У тебя паспорт с собой? Езжай тогда в свой МФЦ, там и встретимся.

— Зачем? — Натке хотелось уточнить, как это — «по-другому», но сестра в трубке расчихалась, закашлялась и оборвала разговор.

Совсем больная, бедняга. Ей бы в постели лежать и лечиться, а она будет бегать по Наткиным делам…

Натке сделалось совестно, но отказаться от помощи умной старшей сестры она сейчас никак не могла.

Как обычно, впрочем. Как обычно…

В современном мегаполисе автомобиль — не только не роскошь, но и не лучшее средство передвижения. Натка на общественном транспорте добралась до цели быстрее, чем Лена на своей машине. Когда старшая сестра, на ходу убирая в сумку телефон, подошла к стеклянным дверям МФЦ, младшая уже допивала остывший кофе из автомата.

— Паспорт давай, — не останавливаясь, Лена протянула руку. — Идем, он ждет нас.

— Кто? — Натка зашагала следом. — Стой, надо взять талончик!

— Не надо.


Лена обошла небольшую очередь к стойке информации — за ней девица с усталым лицом выдавала посетителям квиточки с номерами, — обогнула заполненное людьми скопление пластмассовых стульев, сцепленных рядами, как в театре, миновала закуток со сканером и ксероксом и автоматы с напитками и снеками. Строго бросив Натке, обиженной тем, что ей ничего не объясняют:

— Жди здесь, — она скрылась за неприметной дверью с табличкой «Только для персонала».

Минут пятнадцать Натка ждала Лену, стоя под дверью. Потом ей надоело маячить привратником, и она отошла к автоматам. Долго выбирала шоколадный батончик, купила себе шоколадку с орехами (они стимулируют работу мозга), съела ее. Устав стоять, нашла свободное место и присела. Некоторое время наблюдала, как на экранах меняются номера и заждавшиеся посетители по сигналу вскакивают с твердых пластмассовых стульев и устремляются к мягким, установленным у стеклянных кабинок с окошками. За барьером сидели девушки и юноши в условной униформе — белый верх, черный низ, перед стеклом — самые разные люди: мужчины и женщины, молодые и старые, богатые и бедные, радостные и грустные… Вот оно, равенство. Для бюрократической машины все равны…

Потом зазвонил телефон, и сестра строго спросила:

— Ты где? Я не вижу тебя.

— Сливаюсь с местностью, — пошутила Натка и встала, чтобы Лена ее заметила.

Та подошла — в руке непрозрачная папка, на лице — непроглядная мгла.

— Что? — Натка испугалась.

— Не спрашивай, мне трудно не ругаться.

В предгрозовом молчании — старшая сестра сердито сопела, младшая готовилась к худшему — они вышли на улицу, и там, под шум колес и топот ног, Лена все-таки выругалась и сунула Натке в руки папку:

— Почитай хотя бы задним числом!

Натка послушно потянула из папки бумаги.

— Да не здесь, не на улице же! — рявкнула Лена. — Идем в машину, она в квартале отсюда…

В молчании они дошли до машины, сели в нее, Лена повернула ключ в замке зажигания, но тут же снова заглушила мотор. Вздохнув, она посмотрела на сестру:

— Это твой договор о продаже квартиры, мне сделали копию…

— Кто?

— Не важно, скажем, старый знакомый, — Лена опять вздохнула. — Наташа, все плохо! Во-первых, судя по этому документу, квартиру продала именно ты. Ты сама, лично, а не через доверенное лицо — Галину Плетневу или как там ее.

— Я этого не делала!

— Да? А в договоре указаны твои личные данные, и подпись твоя тут настоящая, скажешь, нет?

— Подпись моя, — уныло согласилась Натка. — Но договор я даже не читала!

— Ну, почитай сейчас.

Лена завела мотор, посмотрела на часы:

— Сеньку, наверное, пора забирать?

— Угу.

— Тогда за Сенькой.

— Угу… — Натка читала, читала, но не дочитала — хлопнула себя бумагами по коленке. — Лена, но это же филькина грамота!

— Почему? Договор составлен правильно. Более того, сделка оформлена у нотариуса.

— Как? Без меня? Это же я… — Натка постучала пальцем по бумаге. — Продавец!

— А вот как-то обошлись без тебя, что интересно, — Лена выгнула бровь и, кажется, начала успокаиваться.

— И, кстати, никаких ста тысяч рублей за продажу своей квартиры я от покупателя… — Натка снова постучала по договору, но уже в другом месте. — Котельниковой Аллы Викторовны — не получала!

— И это тоже интересно, — кивнула Лена и сбросила скорость — до этого мчала, как на пожар. — А еще интересно, что все процессы, которые обычно занимают несколько дней, в данном случае совершились с молниеносной скоростью, и новая владелица твоей квартиры… как ее? Котельникова Алла Викторовна! Даже свидетельство права собственности получит уже со дня на день. А это говорит о чем?

— О том, что нас с Сенькой все-таки выселят из квартиры? — испугалась Натка.

— О том, что мы имеем дело не с одной мошенницей, а с целой преступной группой — хорошо организованной, имеющей своих людей и в нотариальной конторе, и в банке, и в том же МФЦ…

— То есть нас точно выселят, потому что с целой группой мошенников мы явно не справимся, — совсем расстроилась Натка.

И Лена не стала ее успокаивать — промолчала.



Я крутила руль и вспоминала, как Таганцев рассказывал: совсем недавно сотрудники Московского уголовного розыска задержали участников организованной группы, которая подделывала завещания умерших людей и присваивала их квартиры. Преступники вносили в архивы реестровых книг фиктивные данные о якобы ранее оформленных завещаниях, а также поддельные «оригиналы» этих документов, после этого нотариус и его помощники открывали наследственные дела, мнимые наследники получали документы и оформляли в Росреестре право собственности. Таким образом было украдено пятнадцать квартир! Там тоже целая банда была, задержали восемь человек, квартиру организатора преступной группы брали штурмом. Ее лидер отказался открыть дверь, забаррикадировался и начал уничтожать документы, которые могли быть использованы в качестве доказательств его противоправной деятельности. Полиция двери ломала, а он рвал и выбрасывал в окно договоры соцнайма и купли-продажи квартир, свидетельства о смерти граждан…

А в прошлом году под суд пошли и вовсе жуткие отморозки — те искали одиноких людей, владеющих квартирами в Москве, лишали их права собственности и убивали. Топили, расстреливали, хоронили заживо! Пять лет так лютовали, пока их вычислили и взяли, украли пять квартир и убили девять человек.