Жилье по обману

Так что Натка не зря за дверью пряталась, боялась, что к ней придут. Все эти махинации с жильем — кровавый бизнес.

И сами мы точно не справимся. Нужно тяжелую артиллерию привлекать. Кого? Надо подумать. У меня много друзей, и выпускники юрфака где только не работают, если задаться целью, я найду знакомых в какой угодно структуре…

Натка тоже о чем-то думала. Мыслительный процесс у нее шел туго, сестрица гримасничала, терла лоб, сжимала кулаки, вертелась на сиденье и была как никогда похожа на ту решительную маленькую девочку, которая била совочком мальчишек, топтавших ее куличики в песочнице. Лишь когда мы подъехали к школе, чтобы забрать с продленки Сеньку, Натка усилием воли изобразила безмятежность и спокойствие. Это, впрочем, получилось у нее неубедительно, так что Сенька поглядывал на мамашу с подозрением и тревогой, а меня потихоньку спросил:

— Теть Лен, а вы знаете про Стервеллу?

— Знаю, не беспокойся, и сделаю все возможное, чтобы Стервелла не преуспела.

Рифма племяннику понравилась, и, топая вверх по лестнице, он бормотал на ходу:

— Стервелла не успела… Стервелла захотела… Стервелла офигела… Вниз головой слетела…

Кажется, в отношении названной особы у сына с матерью были одинаково кровожадные мысли.

Не разговаривая при ребенке о плохом, мы вместе попили чаю с конфетами. Потом наказали Сеньке отдыхать, не тревожиться, ждать маму к ужину и все-таки поехали к той Татьяне, которая могла знать адрес приютской бабули, тоже пострадавшей от действий нашей мошенницы.

— Давай проверим эту ниточку, сгоняем к подружке бабы Любы, вдруг действительно найдем Галину-Ирину? Это был бы шикарный подарок полиции, — упросила меня Натка.

Я видела, что на месте она не усидит, рванет к Татьяне одна, если я откажусь составить ей компанию, поэтому скрепя сердце согласилась. Ехать недалеко, если не засиживаться в гостях — а зачем нам там засиживаться? — можно обернуться за пару часов. А после этого я думала еще заскочить в поликлинику: мой участковый врач принимает сегодня до восьми, и я рассчитывала успеть оформить больничный.

Нужный адрес мы нашли без проблем, хозяйку застали дома. Татьяна оказалась миниатюрной дамой восточного типа, белокожей брюнеткой с большими выразительными глазами. Взглянув на нее, я поняла, почему баба Люба так отчаянно молодится: не хочет отставать от подруги.

Просьба дать нам адрес приютской старушки Татьяну не удивила, даже обрадовала.

— Вы хотите навестить Марину Иосифовну? Это замечательно! А вы на машине? А можно мне с вами? Я у тети Мары уже с полгода не была, нехорошо это, она же скучает.

Мы с Наткой переглянулись. Сестра пожала плечами. Я подумала, что в присутствии хорошо знакомого человека Марина Иосифовна, возможно, будет откровеннее, и согласилась:

— Конечно, мы возьмем вас с собой. Только мы завтра прямо с утра собираемся ехать, вас это устроит?

— Устроит, устроит, я же бездетная пенсионерка, так что сама себе хозяйка!

— Тогда давайте…

Я не договорила — помешал телефонный звонок.

Трезвонил мобильный, но не мой — Наткин.

— Прошу прощения, — сестра достала телефон, ответила:

— Да… Да… Да ладно?!

Я вопросительно взглянула на нее. Натка кивнула, давая понять, что поняла мой интерес, на секунду отлепила трубку от уха и ткнула пальцем в экран — включила громкую связь.

— Нашли мы вашу мошенницу, — с нескрываемой гордостью сказал Наткин телефонный собеседник.

Кто он, интересно? Это я прослушала.

— Следователь! — почти беззвучно, но с на редкость выразительной артикуляцией сказала мне Натка.

Я вздернула брови и округлила глаза.

А следователь деловито спросил:

— Сможете прямо сейчас подъехать для опознания?

— В морг, что ли?! — испугалась Натка.

— Почему обязательно в морг? — удивился тот. — В офис. В так называемый офис, это у них на Монтажной, около «Пятерочки», где новостройка, за шлагбаумом. Вы только в сам дом не заходите, а то напрочь заблудитесь.

— А куда же, если не в дом?

— Я там оставлю человека на углу, он проведет. Но вы не задерживайтесь.

— Мы не задержимся! — пообещала Натка. — Мы прямо сейчас… Как ветер! Лена, бежим! — это уже было сказано не в трубку, а мне.

Сама сестрица действительно побежала, и мне оставалось только последовать за ней.

— Так что насчет завтрашней поездки к тете Маре? — успела спросить мне в спину хозяйка квартиры.

— Решим чуть позже! — уклончиво ответила я ей уже с лестницы. — Простите, ради бога, сейчас мы очень торопимся…


Пятясь задом и приседая в реверансах, я чуть не сверзилась со ступенек. Благо, Натка, убежавшая было вперед, в нетерпении вернулась, чтобы меня поторопить, и как раз успела помешать мне грохнуться. Запоздало поинтересовалась:

— Чего на шпильках-то? Ты же не любишь каблуки.

— На работу, как на праздник, — отшутилась я, при поддержке сестры совершив пируэт на ступеньках и развернувшись лицом к выходу.

— Понятно, небось это у тебя последние приличные туфли? — не обманулась Натка, неплохо представляющая мою финансовую ситуацию.

Судейские зарплаты — очень так себе, я вам скажу, а в моем маленьком семействе две прекрасные дамы, и та, что помоложе, особенно нуждается в новых шмотках и косметике. Плюс абонемент на фитнес, дорогие «зожные» продукты, платные семинары и мастер-классы для блогеров — Сашка нас регулярно разоряет, так что да, купить себе новые туфли мне удается редко. Реже, чем нужно. А уж насколько реже, чем хочется… Но я, конечно, не хожу босиком. Для нынешней теплой осени у меня имеется две пары приличных туфель — комфортные лоферы на каждый день и неудобные шпильки «на выход», но лоферы я промочила, и пришлось влезть на каблуки. Не идти же на работу в старых дочкиных кедах, которые она носила в позапрошлом году и не убила насмерть лишь потому, что у нее нога резко выросла… Хотя кеды классные, Сашка говорит — по-прежнему в тренде.

А каблуки, конечно, хороши тем, что зрительно удлиняют ноги, но вот управляться с конечностями повышенной протяженности на шпильках становится сложновато. Для бега по пересеченной местности, какой является любой московский двор в обычном жилом районе, шпильки точно не предназначены. Пока я доковыляла до своей старой «Хонды», Натка в ажитации успела навернуть вокруг авто пару-тройку кругов.

В машине ей тоже не сиделось спокойно и тихо. Пока я, сверяясь с навигатором, рулила по городу, сестра вертелась, подпрыгивала и болтала, болтала…

Я понимала, что это у бедняжки нервное, и не прерывала ее. Даже я, хотя история с мошенническим отъемом Наткиной квартиры касалась меня куда меньше, чем самой сестры, испытывала неимоверное радостное облегчение вкупе с глубокой признательностью к полиции. К признательности, надо сказать, обильно примешивалось изумление:

— Удивительно, как быстро они справились!

Натке не нужно было объяснять, о чем это я.

— Я тоже прям не верю! — призналась она и зачем-то истово перекрестилась. — Клянусь, никогда, никогда больше не буду критиковать нашу родную полицию! Дай бог им здоровья и повышения зарплаты! Нет, ты только подумай, какая немыслимая скорость! Я только утром написала заявление — и уже к вечеру мощенницу повязали!

— Скорее всего, твое заявление было не первым и следствие по какому-то подобному делу уже велось, — предположила я. — А ты своевременно добавила какую-то недостающую деталь, которая и позволила получить мгновенный результат.

— Так я же им фотку дала! — вспомнила Натка и расплылась в самодовольной улыбке. — Наверняка у них не было никаких снимков лже-Плетневой, а тут я — р-раз! И принесла фото мошенницы на блюдечке с каемочкой!

— В общем, ты тоже молодец, — похвалила я сестрицу, потому что она этого явно ждала.

— Вот! Видишь: я умная! А то все: дура ты, Натка, дура…

Тут я дипломатично промолчала, и фонтанирующая сестрица тоже заткнулась и присмирела, перестав нервировать меня неумолчной болтовней, телодвижениями и жестикуляцией.

Остаток пути до новостройки на Монтажной мы проделали в тишине и относительном спокойствии. Натка все еще ерзала, но хотя бы молчала и смотрела в окошко, выглядывая «Пятерочку», обозначенную нам следователем в качестве ориентира.

Осенью темнеет рано, и на место мы прибыли уже в глубоких сумерках. Следователь оказался абсолютно прав: сунься мы непосредственно в новостройку — блуждали бы там, как в лабиринте, непредсказуемо долго. Московские градостроители на сей раз проявили фантазию: строящийся объект имел сложную конфигурацию не то полурасплавленной шестеренки, не то звезды с затейливо загнутыми лучами… А, я догадалась: это они решили разлапистое солнышко построить!

— Да, светила тут не хватает, — пробормотала я вслух.

Новостройка, занимающая добрый квартал, была освещена только с одного бока, да и там горел всего один фонарь, подвешенный точно над опущенным шлагбаумом. В карликовой будочке рядом с ним, судя по темным окнам, никого не было. Должно быть, вместо живого человека наблюдение за входом на объект вела какая-нибудь видеокамера. А может, его вообще не было: дом вроде уже закончен, а квартиры сдаются без отделки, так что вряд ли на строительной площадке еще остались материалы, которые можно утащить…

Интересно, это тоже долгострой, о завершении которого мечтают тысячи дольщиков? Или даже десятки тысяч? Здание огромное… Мы тут точно заблудимся и потеряемся.

— Следователь обещал, что нас встретят, — припомнила Натка и первой выскочила из машины.

Я поискала, где бы припарковаться, и удачно нашла местечко в «кармане» у супермаркета. Там же нашелся и обещанный нам провожатый.

Крепкий парень, фигурой, прической, манерой одеваться и непроницаемым лицом неуловимо напоминающий Костю Таганцева и его коллег-оперов, стоял на тротуаре в жидкой луже света от вывески «Пятерочки». При нем не было ни собаки на поводке, ни пакетов с покупками, ни коляски с ребенком, ни жестянки для подаяний — короче, он не был похож на человека, стоящего именно здесь и сейчас по какой-то своеобычной надобности.

— Простите, вы не нас ждете? — спросила я его, выбираясь из машины.

— Вы Наталья Владимировна?

— Я, это я Наталья Владимировна! — примчалась к нам Натка, успевшая резво пробежаться вдоль забора новостройки. — А это моя сестра, мы вместе будем, ничего?

Парень безразлично пожал плечами, махнул рукой, приглашая идти за ним, и молчком пошел к шлагбауму. Натка пыталась его расспрашивать, но быстро отстала. Правильно, нам же только провожатого обещали, а не экскурсовода.

Следуя за парнем, мы гуськом обогнули заградительное сооружение и двинулись в глубь обширной территории, обнесенной забором и обойденной заботами электриков.

— Тут ночью-то не ходят, — снизошел до пояснения очевидного наш провожатый, включая фонарик. — Под ноги смотрите.

Последовав его примеру, Натка включила фонарик в мобильном, я тоже, но это не сильно спасало. Под ногами — парадными шпильками! — был неуютный хрустящий гравий, местами коварно заляпанный обширными пятнами то ли густой грязи, то ли, не дай бог, еще сырого бетона.

— Зачем тут вообще ходить? — спросила Натка (у меня не получилось бы сформулировать этот вопрос цензурно), и наш немногословный спутник вместо ответа снова махнул рукой.

Луч фонарика мазнул по стене и ненадолго замер, выхватив из темноты подобие таблички — запаянный в пластик бумажный лист А4 с коротким текстом: «В офис». Ниже имелась стрелка-указатель. Два слова и один знак были напечатаны на принтере, картридж которого не помешало бы обновить, а сама ламинированная бумажка крепилась к стене с помощью полосок скотча.

— Представляю, какой это офис! — фыркнула Натка.

— Годился для продажи квартир по дешевке, — сказал наш провожатый и тоже то ли фыркнул, то ли кашлянул.

Следуя по стрелке, мы свернули за угол и оказались на довольно просторной площадке, плотно заставленной то ли здоровенными длинными ящиками, то ли вагонами… А, нет, контейнерами!

— Туда, где свет, — указал наш провожатый.

Ряды красно-коричневых контейнеров в темноте походили на узкие улицы, встык застроенные одинаковыми низкими домиками.