Жизнь и другие смертельные номера

– Это что, правда ты? – спросила я, слегка коснувшись его руки; мне было еще слишком больно, чтобы обнять его. – И ты правда прилетел в Пуэрто-Рико? – Пол никогда не летал – ни когда крупные клиенты пригласили его в Аспен, ни когда инвесторы звали его в Европу или Гонконг, ни когда Чарли должен был по работе отправиться в Лос-Анджелес. Причина, по которой отец переехал в Новую Англию, наполовину состояла в том, что до Пола можно было добраться оттуда на автомобиле. И все же Пол сел в самолет ради меня. Я даже не знала, чувствовать себя польщенной или беспокоиться (неужели я его так напугала по телефону? Пришлось признать, что скорее всего – да). Но главным моим чувством было облегчение. Мой брат здесь, чтобы помочь мне одолеть катастрофу. К сожалению, он еще не знает, что это катастрофа.

– Ну конечно, я, – сказал он, обнимая меня и не ведая, какую боль причиняют мне его объятия. – И действительно, я забрался в гигантскую смертельную ловушку только ради тебя. – Улыбка Пола исчезла, когда он рассмотрел мое лицо. – Либз, у тебя что, кровь идет? – спросил он.

Я коснулась кожи под губой, секунду посмотрела на свою руку и сунула оранжево-красный палец в рот.

– Нет, это томатный соус.

Пол изобразил собственную версию трюка с исчезающей шеей.

– Ну, хватит политесов. Ты, милая сестренка, даже в худшей форме, чем я ожидал.

– У меня все хорошо, – запротестовала я, но едва я это выговорила, на дорожке, ведущей в патио, появился Шайлоу.

Я так и подпрыгнула: вернулся! И как раз вовремя, чтобы столкнуться с моим братом! Я приглашающе помахала ему.

– Пол, это Шайлоу, – сказала я, входя в солярий, – Шайлоу, это Пол.

– Вообще-то мы знакомы, – сказал Шайлоу.

– Вы… как? – Я повернулась к Полу, вид у него был растерянный.

– Как? – сказал он. – Мне нужно было вычислить, где ты, но потихоньку от тебя, а то ты бы попыталась отговорить меня от приезда. Выяснилось, что в Пуэрто-Рико не так много летчиков по имени Шайлоу. Так что мне хватило трех минут, чтобы выйти на него. Он встретил меня у парома и помог добраться сюда.

– Класс, – тупо сказала я. – А теперь можно я заберу его на секунду? – Я схватила Шайлоу за руку и потащила его в спальню.

– Дружок, остынь, – прошептал Шайлоу, когда мы остались вдвоем.

– Так ты ему не сказал.

– Доверяй мне хоть немного. Это не мое дело.

Я вздохнула с облегчением.

Шайлоу поглядел на дверь, потом снова на меня.

– Но ты должна ему сказать.

– Знаю.

– Я серьезно, Либби.

– Чтобы он уговорил меня лечиться?

Он посмотрел мне в глаза.

– Это не худший вариант.

– Мы уже знаем, какой вариант худший, и мое тело несется к нему, как из пушки.

– Ты не знаешь наверняка.

– Но доктор сказал…

– Знаю, что он сказал. Но ты же больше не обследовалась? Тебе проверяли лимфатические узлы? Проводили анализ ДНК?

– Ты на удивление хорошо осведомлен для человека, который в последний раз имел дело с болезнью во времена Ирангейта[34].

– Хватит зубоскалить, Либби, – произнес он как-то слишком спокойно. – В соседней комнате тебя ждет брат, и чем дольше мы будем здесь, тем больше он заинтересуется, что происходит.

Я едва не стукнула его. Едва-едва. Но тут моя нижняя губа задрожала, туман тоски заполнил грудь и голову и пролился слезами.

– Что же мне делать? – прошептала я.

– Иди туда и побудь с Полом, – сказал Шайлоу, кладя руку мне на спину. – И чтобы ты знала: он считает, что приехал из-за того, что у тебя нервный срыв, спровоцированный разрывом. Но, дружок…

Он снова меня так называл…

– Все будет в порядке, по крайней мере пока.

– Что?

Он вытер мне глаза большими пальцами и поцеловал в лоб.


– Скажи ему. Прямо сейчас.

– Какая-то ты вялая, – произнес Пол, рассматривая меня из-за кухонного островка. Шайлоу ушел сразу после того, как мы покинули спальню, заявив, что встречается с приятелем на другой стороне острова. – Ты все еще расстроена, что я не предупредил тебя о приезде?

– Нет-нет. Просто помираю с голоду, – защебетала я, сунув голову в холодильник, как будто только что варварски не расправилась с банкой макарон. – Ты же знаешь, на что я похожа, когда голодна. – Пошарив за контейнером с нарезанной папайей и баночкой с йогуртом, я выудила кувшин ананасового сока. Затем полезла в буфет за бутылкой рома, которую купила накануне.

Пол наблюдал, как я выгружаю выпивку на стойку.

– Ром, так? Я пытался споить тебя с двенадцати лет. Если бы я знал, что для этого достаточно высадить тебя на тропическом острове, я бы отправил тебя сюда много лет назад.

– Остров и неудачное замужество, – сказала я, наполняя два стакана и доливая в каждый ананасовый сок. И подвинула к нему один стакан, избегая его взгляда.

Пол осторожно отхлебнул, расплескал немного жидкости и поставил стакан на стойку.

– Но ты же в курсе, что выпивка – не еда? И стоит ли говорить, что впадина между твоими бедрами меня пугает. Тебе не к лицу быть тощей, Либберс.

Я посмотрела на свои ноги и обнаружила, что впервые после четвертого класса школы между ними образовался зазор.

– Наверное, ты прав. А вообще, как дела в офисе?

– Офис-шмофис. Работа сжирает мою жизнь, я втайне обожаю и ненавижу ее со всеми потрохами, так что ничего нового. Есть вещи поважнее: скажи наконец, как ты?

Я от души хлебнула из стакана и проигнорировал его вопрос.

– Почему Чарли и мальчишки не поехали с тобой? Я была бы им рада.

– У Чарли съемки. А я бы не справился с Тоби и Максом без него, особенно в поездке, включающей полет. К тому же я подумал, что нам было бы хорошо побыть вдвоем.

– Ты беспокоился, а я из-за этого расстраиваюсь, – сказала я, чувствуя, что мое лицо начинает гореть, а пульс участился.

– Потому что я люблю тебя, дурочка, – сказал Пол. – Так почему ты не слишком рада видеть меня?

– Я рада…

– …Но только… – добавил он. Я промолчала, он обошел кухонный островок и встал рядом со мной, как будто мы собирались вместе любоваться пляжем.

– Либз, в чем дело? Ты уже узнала, что Том спал с кем-то еще? Джеки Потрошитель подает на тебя в суд? Шайлоу втравил тебя в какой-то странный культ, о котором я должен узнать?

Мне удалось изобразить смешок.

– Нет, нет и нет.

– Ну а что тогда? Давай, колись. Хотя ты, конечно, имеешь полное право чувствовать себя хреново после разрыва, я чую, что происходит что-то еще.

Вы же знаете выражение «задним умом крепок». Нужно было быть идиоткой, чтобы думать, будто я могу скрыть правду от человека, который вместе со мной в утробе матери прошел цикл развития от зиготы до полностью сформированного человека. И все же, даже когда Пол стоял рядом, чуя мой обман, как собака нюхом чует страх, я сомневалась, следует ли ему сказать. Разве ему не будет спокойнее, если я продолжу скрывать свою ужасную тайну?

– Хм, ну просто…

– Блин, Либз. Ты хочешь, чтобы меня удар хватил? – Пол упер руки в бока, нахмурил брови; будь я его подчиненной, он бы уже вышвырнул меня из комнаты.

И все равно язык не поворачивался.

– Пойдем на пляж, – сказала я ему.

Со стаканами в руках мы двинулись к берегу. Был поздний вечер, и солнце садилось в облака. Берег был почти безлюден, и мы стояли у кромки воды, подпуская волны к самым ногам.

– Ты прав. Дело не только в Томе. Я больна, Пол.

Брат обернулся ко мне, но я не смотрела ему в глаза.

– В смысле, на всю голову?

– Я не шучу.

– Либз, только не говори то, что ты, по-моему, собираешься сказать.

– Хорошо. У меня нет рака.

Пол сделал резкий вдох.

– Нет.

Я отбросила ногой немного песка.

– Мне очень жаль, но он есть.